Нечистая сила по-разному может проникать в реальный мир. Но есть такие способы защититься от нее, о которых мало кто знает. Герои следующей истории не подозревали о том, что сами могут накликать на себя беду.
Вика с детьми каждое лето отправлялась к своей матери. Та жила в селе, из которого женщина уже давно переехала в большой город. И каждый год начинался одинаково. Вика заходила в дом и начинала возмущаться тому, как много там паутины. Белые сеточки с насекомыми белели во всех углах.
Евдокия Семеновна и слышать ничего не хотела. Она была готова защищать своих пауков до последнего. Но на недовольство мамы Вика реагировала одинаково. Всякий раз после приезда она бралась за веник. И, как бы старушка ни бунтовала против уборки, начинала сметать паутину. Говорила, что потом, когда они уедут, в доме ее может быть сколько угодно. Но сейчас, пока здесь ее дети, и слышать ничего не хотела.
Обычно Евдокия Семеновна сопротивлялась недолго. Денек-другой она еще могла обижаться и даже не разговаривать с родней, но потом отходила. Да и вообще старушка не очень любила приезды дочери и внуков.
Посторонние люди ей мало мешали, ведь они не лезли в ее жизнь и не пытались вымести из углов всю паутину. К тому же, они ее побаивались. А Вика ничего не стеснялась. Думала, что делает так, как лучше для всех.
Пауки, которых сметала женщина, тут же падали на пол и пытались забиться в какую-нибудь щель, чтобы спастись от веника. 12-летняя Надя в этот момент каждый раз убегала на улицу. Не любила она насекомых, поэтому во время уборки предпочитала держаться подальше.
А вот ее 8-летний брат, напротив, оставался в доме. Васька мог часами преследовать несчастных паучков, стараясь раздавить как можно больше.
Евдокия Семеновна чаще всего старалась вывести его во двор, чтобы он перестал уничтожать ни в чем не повинных созданий. Но сейчас, то ли настроение было еще хуже, то ли просто ей все надоело, но она не удержалась и отвесила ему подзатыльник.
Васька молчать не стал. Тут же кинулся к матери, чтобы пожаловаться на бабушку. Вика разозлилась и швырнула веник в дальний угол. Она могла мириться с причудами матери, но это было для нее слишком. Забрав детей, она отправилась к своей подруге Тоне. А маме заявила, что вернутся они лишь тогда, когда она сама выметет всех пауков из дома.
Старушка не обратила внимания на грохот калитки. Она поставила веник на прежнее место и лишь пробормотала, что не собирается выслушивать ничьи условия. Евдокия Семеновна со многим могла бы смириться, но Васька опять начал давить паучков, что стало для нее последней каплей. Она начала шептать, извиняясь перед пауками, и умоляя их вернуться назад.
А в это время Тоня спрашивала у подруги, надолго ли она объявила матери бойкот. Вика не собиралась сдаваться. Она сильно разозлилась и была уверена, что на этот раз мама перешла все границы. Кидаться на родных внуков, защищая пауков! Это было выше ее понимания.
А Тоня напомнила ей про то, какие слухи ходили по селу про старушку. Не зря ту все побаивались, ведь уже давно считали ее ведьмой.
Вика тоже помнила все местные байки. И про то, что мать якобы приворожила отца. И про то, как баловалась с черной магией, чтобы навсегда привязать его к себе, чтобы он не смотрел ни на кого другого. В селе поговаривали, что отец умер от того, что его сердце не справилось с черной магией. Но Вика была уверена, что виной всему избыток алкоголя. Она не верила в местные россказни.
Тоня же придерживалась другого мнения. Она верила в то, что все происходило на самом деле. Ведь Евдокия Семеновна в свое время помогла и ей – когда та сильно болела. И рассказала подруге, что за пауков та вступается не зря.
Женщина привела аналогию с ловцом снов, который задерживает дурные сновидения в сетке, а хорошие пропускает через отверстие в середине. Так и паутина – добро и свет пропускает в течение дня, а ночью удерживает нечисть в своих сетях.
Нельзя просто так связаться с черной магией, как это делала старушка, и обойтись без последствий. Каждый раз, обращаясь к нечистой силе, она приближала свою душу к злу. А теперь пыталась защититься от этого. Вот и пряталась за паутиной.
Рассказала Тоня и о том, что после отъезда Вики с детьми Евдокия Семеновна каждый раз тяжело болеет. Женщина была уверена, что виной тому уборка, которую затевает подруга после приезда.
Вика не выдержала и велела ей помолчать. Она не хотела больше слушать того, во что не могла поверить. И сказала, что не собирается забивать голову своим детям этой чушью.
На ночь они остались у Тони. Мать так и не позвонила, и не пришла. Прошел и следующий день. Вика решила, что уже не может стеснять свою подругу, поэтому нужно уходить. Она собралась уезжать, но перед этим отправилась навестить мать, чтобы попрощаться.
Старушку в застывшей позе с выражением дикого ужаса на лице она нашла в углу комнаты. Наверно, она пролежала там не один час. Угол был начисто выметен, а в руках у матери был веник с налипшей паутиной. Скорее всего, она хотела убрать дом, чтобы дочь и внуки вернулись.
Вика все поняла и расплакалась. Многие пытались поддержать ее, когда шла подготовка к похоронам. Другие же шептались, обвиняя в том, что ее не было рядом, когда матери стало плохо. Тоня была уверена, что старушке нельзя было самой убирать паутину – это ее и сгубило.
А Вика решила больше никогда не приезжать в родное село. Поручила риелторам продать дом, чтобы избавиться от гнетущих воспоминаний. Даже с Тоней больше не захотела общаться. Она и так чувствовала себя виноватой, не хватало еще выслушивать глупые суеверия подруги.
Но вскоре и в ее квартире один за другим начали появляться пауки. Едва ли не каждый день в углах образовывались новые сеточки. Иногда Вике казалось, что черная магия теперь взялась за ее семью, и что жертвы матери оказалось недостаточно. А пауки пытаются защитить ее и детей. Но она старалась тут же отогнать от себя эти дурные мысли.
И все же, хоть она и сметала паутину раз за разом, но одну сеточку оставила нетронутой. Она так и висела под потолком, никому не мешая. И, может быть, и впрямь могла защитить дом от нечистой силы.
А вы знали о том, что пауки плетут сети в уязвимых местах, через которые в дом проникает нечистая сила?