Олег с самого детства был одержим армией. Мальчишка рос без отца, его воспитывала бабушка и мама. Пацаны в деревне дразнили его, кто как, кто тряпкой, кто тюфяком. Возможно, он и был таковым от нежного женского воспитания. А кое-кто так прямо и говорили ему, «Ты что, девочка? Будем тогда звать тебя не Олег, а Оленька». Такого он уже никак не мог стерпеть и ввязывался в драку.
Конечно, Олег никогда не выходил оттуда победителем, он не умел драться. А кто бы мог его научить, мужчин в семье не было от слова совсем. Олег просил записать его в какую-нибудь спортивную секцию, ну хоть какую, в любую. А мама записала его на музыку и рисование. «Зачем тебе спорт? Прежде всего в жизни нужно развивать интеллект», говорила бабушка. А мама добавила, что кулаки ничего не решают. Что он мог? Олег только и мог, чтобы мечтать, когда вырастет, пойти в армию. Там всему научат.
А мама с бабушкой, соответственно, делали все возможное, чтобы он туда не попал. Олег в страшном сне мог только себе представить, как ему уже взрослому говорят, что-то типа «кто в армии не служил, тот не мужик». К своим 18 годам Олег сделал все возможное, чтобы в армии не выглядеть как тюфяк. Для начала он взял в библиотеке книги по спорту, соорудил самостоятельно что-то вроде тренажера и занимался как мог. Ну а его мама, бабушка уже умерла к тому времени, сделала все возможное, чтобы Олега в армию не взяли. «Вот», — с гордостью сообщила мать, «здесь все твои справки и бумаги. Когда придет повестка из военкомата, ты просто должен будешь отдать их военкому и все. Армия тебе не грозит».
Не в привычке Олега было спорить с мамой, она у него была уже старенькая. Многие даже путали, думали он с бабушкой идет. Олег просто тихонечко сунул ту папку в печку, когда мамы не было дома. Бумага вспыхивает и горит очень быстро. Когда его призвали, он честно пошел служить, да не куда-нибудь, а в десант. На зачислении после медкомиссии военком спросил, «Так, ты кто у нас, Козлов?» «Точно, Олег?» «Так точно», — ответил парень. «Молоток, а ничего не хочешь мне передать? Ничего не забыл случайно?» «Как бы намекнул военком?» «Никак нет», — ответил Олег. «Ну нет, так нет», — военком почесал репу.
Мама плакала, она искренне не понимала, что происходит. «Олежа, сынок, а ты отдал военкому папку? Ту самую, которую я передала?» «Ну конечно, мам, значит, что-то не сработало». «Да ты не переживай, я вот даже рад». Глаза Олега просто светились от счастья. Как тогда, когда единственный раз в жизни ему под новогоднюю елку положили пистолет. Как настоящий, с маленькими оранжевыми пульками. Нет, это был, конечно, не единственный подарок на Новый год. Просто потом Олег выстрелил из того пистолета, попал в стенку, пулька отрикошетила и попала ему в глаз.
Он тогда чуть не лишился глаза. Его даже возили в район, к специальному врачу. Но глаз остался на месте. Пистолет исчез в неизвестном направлении, а на праздники им ударили теперь исключительно краски и книги. Полгода в учебке прилетели незаметно. И вместо распределения в часть, они вдруг получили приказ отправляться в Чечню. Никому и ничего было не разрешено писать и говорить. Просто каким-то чудом Олегу удалось вырваться на территорию части и позвонить матери с переговорного пункта. Он сказал только два слова «Мама, уезжаю». Это было достаточно, что мать все поняла без дальнейших объяснений. Такие были тогда времена.
И не сказать, чтобы наша страна была в состоянии войны. Это была междоусобная, почти гражданская война внутри нашей же страны. Эшелонами молодые и необстрелянные парни отправлялись словно на бойню, как агенцы на заклание. Словно огромное жертвоприношение косило лучших наших ребят. Олег не был исключением. Он получил ранение в голову. Если быть точным, то как раз прямо в тот самый глаз, в который попала оранжевая пулька. И тоже рикошетом.
В тот же миг у Олега всплыла перед глазами та сцена из детства, когда мать и бабушка бегают вокруг него, а он, схватившись руками за глаз, крутится на месте и визжит от боли, как поросенок. Одна только мысль крутилась в голове у Олега. Только бы не завизжать, только бы не завизжать, как тогда в детстве. Все соседи сбежались посмотреть, что там с ребенком делают. Боль была адская, словно мозг взорвался. И тут не было ни мамы, ни бабушки, ни соседей. А куда делась бабушка? Мама. А какая у него была мама? Он ничего не помнил. Он не мог вспомнить, как его зовут.
Никаких документов при себе не было, когда его привезли в госпиталь. И медальон кто-то снял, наверное, на память. Его посчитали погибшим. Его. А кто он? Врачи спасли ему глаз, но не смогли спасти голову. Парень ничего не помнил. Кто он и что он? Он даже не мог вспомнить, откуда он. Госпиталь, в котором его лечили, был в Москве. Его туда перенаправили вертолетом. Когда он выписался из госпиталя, война уже закончилась. В армии он больше был не нужен. Он больше нигде не был нужен. Он так и мыкался по Москве, не зная, что ему делать. Пока однажды вечером прямо на МКАДе его не подобрала одна дама. Олег был довольно красив сам по себе. Годы тренировок до армии не прошли даром.
А симпатичным лицом его наградила природа. Даже шрам от ранений не выглядел отталкивающим. Шрамы украшают мужчину. Дамочка пристроила Олега работать в фирму муж на час. Вот только кроме ремонтных работ по дому, там выполняли ремонт женских одиноких душ и разбитых сердец. Олег никак не мог восстановить свою память. Он не знал своего имени, своей семьи, своей жизни. Знал только, что служил в Чечне. Женщины любят таких. Он пользовался успехом и получил звучное прозвище – Артур. Король Артур, как его стали называть женщины за умение управляться в постели. Шрам и покладистый нрав.
Олег не видел ничего зазорного в своей работе. Он получал удовольствие, женщины получали удовольствие. Ему нечего и некого было стыдиться. И не перед кем было отчитываться. У него не было прошлого, но и будущее ему было неинтересно. Сами знаете, какие дела в те годы творились в стране. Мальчики по вызову набирали популярность. Олег был одним из них. Он был их королем. Он был король Артур. Это было престижно. Ночные клубы, загородные виллы, курорты. И за все это ему еще и платили.
Довольно скоро популярный ловелас приобрел себе квартиру в Москве. Приобрести липовые документы, в которых он значился как Артур Королев, не составило труда. Деньги решали все. Вот как-то очень глубоко в глубине его души какой-то маленький червячок, словно призрак далекого детства, говорил ему. А что на все это скажет мама? Мама? Олег подскакивал соединочий, словно ошарашенный. Мама, как же больно, кричал он и хватался рукой за раненый глаз. К утру Олег засыпал и уже забывал о своем сне. Работы было немало. Все больше женщин пользовались мальчиками по вызову.
Все больше мужей разорялось и начинало пить. И вот работа появилась даже в области. Олега назначили руководителем филиала такой же фирмы в пригороде. Маленький тихий городок районного назначения. Признаться, он уже устал от городской суеты, ему почему-то давно тянуло на землю. Десять лет прошло с момента, как он выписался из госпиталя. С того момента, как у него началась настоящая осознанная жизнь. Олег с удовольствием согласился. Во-первых, это было недалеко от Москвы и можно было приезжать хоть каждый день. Во-вторых, это было повышение и значительная прибавка к зарплате.
Одна была проблема. Фирма должна была быть замаскирована гораздо более тщательнее, чем в Москве. Все это было устроено так, как будто они и вправду занимаются мелким домашним ремонтом. Было два штата сотрудников. Одни и вправду заколачивали гвозди и вешали полки, а вот другие реально замещали мужей в спальнях. Что интересно, в сельской местности вторая «скрытая гвардия» пользовалась гораздо большей популярностью. Клиентура набиралась исключительно из своих. Надо было только сказать кодовое слово, которое можно было узнать от женщин, которые уже пользовались такой услугой.
Мне бы надо чердак починить. Все, что нужно было сказать, если женщина хотела получить специальную услугу. Мать Олега не получала на сынопохоронку. Ее известили, что он пропал без вести. В тот день она посидела полностью, отчего стала выглядеть еще старше. Она все ждала сына. Ей ничего не надо было. Жизнь остановилась. Будущее для нее закончилось в тот день. Для кого теперь жить? У нее не будет внуков. Ее даже похоронить будет некому. И для кого она старалась всю жизнь? Для кого копила деньги? Теперь вот она оказалась богатой и никому не нужная старуха, думала мать Олега.
Однако же похоронки не было. Она не теряла надежды и все сидела у окна и смотрела на дорогу. А между тем, огород зарастал, дом ветшал и прохудилась крыша. Текло везде, даже на кровать. Но ей было плевать. Она только подставляла всюду ведра и тазики. Смотри, как-то сказала женщина-соседка, в этой объявлении муж на час, позвони, чтобы тебе крышу отремонтировали. Вот Олежка из армии придет и сам починит, ответила мать. Да? А если твой Олежка инвалидом придет? Придет и скажет, ну, мама, а что ж вы никого не попросили крышу-то починить? Не хочешь, я тогда сама позвоню, сказала соседка.
А ведь твоя правда. А ну-ка дай сюда газету, где номер? Спросила мать Олега. Молодой человек, а мне бы это, чердак отремонтировать, сказала мать. Иногда Олег и сам выезжал, все-таки штат не был полностью укомплектован пока, а пропускать заказы начальству строго запретила, радоваться надо каждой копейке. Когда Олег вошел в комнату и увидел на стене свой собственный портрет с черной ленточкой в углу, он тут же моментально все вспомнил. Это было, как вспышка в голове. Мама, сказал он. Олежка вернулся, крикнула мама. Она так и не узнала, что вызвала его по ошибке и в какой фирме он работал. Хорошо, что семья воссоединилась.