Оксана Фролова никогда не была хорошим ребёнком для своих мамы и папы. Родительские собрания были для Галины Ивановны и её матери самой настоящей пыткой. Девочка плохо училась в школе, грубила учителям и рано познала все прелести взрослой жизни. Уже в 13 лет была выпита первая рюмка спиртного и выкурена первая сигарета. Тогда же Оксана познала и первого мужчину, а в 16 лет она забеременела.
Кто был отцом Лизы, для неё так и осталось тайной. Оксана не сумела стать и хорошей матерью. Она была совершенно равнодушна к малышке, не сразу реагировала на её плач, наплевательски относилась к детским болячкам и возрастным изменениям. Когда у Лизы резались зубки, Галина Ивановна все ночи не смыкала глаз. Оксана крепко спала, распространяя вокруг едкий запах перегара. Накануне она очень хорошо посидела с подружками, а повод был более чем весомый. Ведь на горизонте горе-мамаши появился новый кавалер.
Что такое детские режущиеся зубы по сравнению с новой любовью? Фактически, Лизу вырастили бабушка с дедушкой. Они стоически терпели вокруг тасы непутевой дочурки, понимая, что Оксана в сущности не самый счастливый человек на свете. А она бессовестно пользовалась этим. Исчезала из дома на несколько дней, не пропускала ни одного мужика, независимо от его возраста и семейного положения. Оксану ни раз и ни два вытаскивали заволосы из чужих постелей. Но той, казалось, ни капельки не было стыдно. Соседи лишь качали головой. На родителей она уже давно наплевала, так хоть бы ребенка пожалела.
Вздыхала Мария Федоровна, соседка которой проживала прямо над Фроловыми. «Это да», – кивала головой Алевтина Викторовна, которая жила в смежной квартире. «Как-то Галя ушла в магазин, ребенок орет, надрывается, а Оксанка, оказывается, дрыхнет, как лошадь». «Да какая с ее мать! Сама еще дитё дитём, вот и не понимает ответственности». «Ну, знаешь, Маш, как с парнями обжиматься, да в койку к ним прыгать, так она взрослая». «Это верно», – согласилась Мария Федоровна. Так ведь на это и ума большого не надо.
Все соседи как один желали Галине Ивановне и Михаилу Александровичу здоровья и долгих лет жизни. Иначе девочка попадет в казенное учреждение, если, конечно, раньше не сгинет с такой-то мамашей. Видит бог, Галина Ивановна догадывалась, о чем говорят местные кумушки. Но надо отдать им должное, ни одна из них не решилась донести в органы опеки, за что женщина была им очень благодарна. Ведь чего только не вытерпишь, пусть ради беспутной, но родной дочери. Кроме того, Галина Ивановна от души надеялась, что Оксана образумится. Михаил Александрович недовольно хмурился, но предпочитал не вмешиваться, аргументируя свою позицию тем, что бабы разберутся сами.
Шли годы. Лиза росла умницей и красавицей. Девочка оказалась развитой и, когда она ходила в детский сад, часто выступала на утренниках, и все были в восторге от артистичной белокурой малышки. Ей бы маму другую, шептались чужие родители, такую, которая бы развивала девочку. Но, увы. Оксана была совершенно равнодушна к дочери, но время от времени в ней просыпалась заботливая мать. Девочка радовалась таким моментом.
Жаль, только длились они не долго. Когда Лиза была подростком, мать пыталась приобщить ее к алкоголю. «Дочка, а давай-ка выпьем», — сказала она однажды. — Ну а что? Ты уже почти взрослая, все равно рано или поздно попробуешь. Так лучше со мной. Но дочь посмотрела на Оксану так, что та лишикнула, а потом, махнув рукой, опрокинула очередную стопку. На выпускном Лизе впервые стало по-настоящему стыдно за мать. Оксана так напилась, что дочери пришлось тащить ее до дома, а перед этим она добрых полчаса провела в туалете. Долго потом обсуждали этот случай.
Лизе казалось, что круче выпускного уже ничего не будет, но она ошибалась. Однажды девушка пришла в гости со своим бойфрендом Никитой. Бабушка с дедушкой тогда уехали погостить каким-то старым друзьям, и мать чувствовала себя вольготно. Оксана сидела за столом, перед ней стояла ополовиненная бутылка водки и банка маринованных огурцов, которые мать вылавливала вилкой прямо из банки. – Ого, а это, я так понимаю, будущий зятек? – радостно воскликнула она. – Меня зовут Оксана, а тебя? – Никита, – улыбнулся парень. – Ну, очень приятно. Выпей же за знакомство, паренек. – Запросто. – Никита, – предостерегающе сказала Лиза. – Да ладно, я немного.
Но там, где немного, бывает и еще немного, а дальше уже много. Лиза ушла спать, а маменька с бойфрендом по-прежнему предавались возлияниям. А когда девушка встала попить, то застала весьма живописную картину. Двое пьянчужек лежали в кровати, в чем мать родила. – Ах ты, дрянь! – закричала девушка, сдернув с парочки одеяла. – Ненавижу! Оксана и Никита проснулись, ничего не понимая. Но когда сообразили, в чем дело, обоим стало не по себе. Похоже, Оксане наконец-то впервые стало стыдно.
Каждое слово дочери звучало как удар кнута. – Ты никогда не была мне матерью, но это уже ни в какие ворота не лезет. Нет у меня мамы и не было никогда. – Так мне и надо, – думала Оксана. Променяла дочь наводку и мужиков. – Так получай, что заслужила, гадина! Оксана оделась и молча вышла из квартиры. Лиза не стала ее удерживать. – А ты чего расселся? Пошел вон! – услышала она за дверью. Оксана вышла во двор. На улице светало. – Куда же мне теперь податься? – думала она. Конечно, могла пойти к кому-нибудь из подружек-собутыльниц или к Грише, единственному из ее кавалеров, который был свободен. – Но отчего-то не хотелось. Видимо, это предел.
Оксана сидела на лавочке и думала о своей жизни. – Мне уже 35, а что полезного я сделала? – Ничего. – Так какая от меня польза? Я же совершенно никому не нужна, даже своим родителям и дочери, особенно дочери. Когда на линию вышли первые троллейбусы, Оксана поехала на автовокзал, а потом села на автобус, который следовал за город, где был женский монастырь. – Что вас привело сюда, дочь моя? – ласково спросила настоятельница монастыря, мать Серафима. И Оксана рассказала свою историю. – Некчемный я человек. – закончила она свою исповедь. – Не нужно так говорить, – мягко возразила мать Серафима. – Вы раскаялись, а это уже большое дело, так что в миру вы еще пригодитесь. – Ну, конечно, если хотите остаться здесь, то так тому и быть. – И меня сразу постригут в монахине? – Нет, что вы! – тихо засмеялась настоятельница.
Ее смех звучал на удивление мелодично, да и вообще в присутствии этой женщины Оксане было хорошо и спокойно, наверное, впервые в жизни, не считая детства. – Пока поживите в качестве послушницы, – объяснила мать Серафима. – А потом, когда вы решите, что хотите служить Господу, ну что же, примите постриг. Монастырь располагался в сосновом лесу, аромат которого действовал на Оксану успокаивающе. Только здесь она впервые задумалась о том, что ей никогда не приходило на ум о смысле жизни, любви к родным, духовной связи с ними.
– А нужна ли мне монашеская жизнь? – думала Оксана. – Может быть, еще не поздно исправить все там, в миру. Когда она поделилась своими мыслями с матерью Серафимой, то ответила. – Вот поэтому мы и даем время подумать. Служение Господу очень ответственный шаг, гораздо ответственнее, чем любой другой. – Да, наверное, – вздохнула Оксана. – Но мне бы хотелось пока пожить тут. – И это самое лучшее, что вы можете сделать. Наведите порядок в душе, ну а потом ступайте с Богом. Оксана прожила в монастыре чуть больше месяца, а потом с ужасом поняла, что беременна.
На сей раз она не сомневалась, кто отец ребенка, но об этом ей было стыдно даже думать. – Это как-то влияет на ваше решение вернуться в мир, дочь моя? – поинтересовалась матушка. – Я много передумала об этом и считаю, что должна вернуться, хотя бы для того, чтобы попросить прощения у родных и, если получится, исправить ошибки. – Что ж, мудрое решение. Я думаю, что у тебя все получится, дочь моя. – Может, зря я так, бабушка, – спросила Лиза Галину Ивановну. – Вот где теперь ее искать? Да и жива ли она? – Даже не знаю, что тебе сказать.
Твой-то тоже, между прочим, повел себя не лучшим образом. Ну какой нормальный парень начнет распивать водку с матерью своей девушки, да еще и… – Прости, Господи. – Пап, хватит об этом. – Ну я же сказала, что сперва он показался мне нормальным парнем, я про него уже и думать забыла. – Да уж, – вздохнула Галина Ивановна. – Наломали мы все дров. А про мать твою скажу так. Раз ушла, значит, совесть все-таки есть. Но вот куда? Лиза лишь вздохнула. – Тела не нашли, уже обнадеживает, – продолжила бабушка. – Да это бог. Оксана уже созрела для возвращения в мир. Как вдруг произошло непредвиденное.
Она заболела. Был сильный жар, лихорадка, она бредила. Врач сказал, что женщина заболела на нервной почве, да еще и беременность усугубила недомогание. Через две недели Оксане полегчало, и она засобиралась в путь. Но мать Серафима сказала. – Ты бы окреплась недельку, дочь моя. А тебе бы не хотелось связаться с родными, успокоила бы их. Оксане очень хотелось поговорить с родителями, а главное с Лизой. Но она боялась этого разговора ровно в той же мере, что и ждала. Тем не менее Оксана на него решилась. – Мама, – закричала Лиза, – ты жива? – Да, – слабым голосом ответила та. – Ты где? – Я в монастыре. – Что? Ты ушла в монастырь? – Нет, дочь, я вернусь. Просто мне нужно время.
Как там де с бабкой? – Тебя ждут, – ответила Лиза и заплакала. – Тш-ш-ш, не плачь, моя маленькая. Я вернусь, и все будет хорошо. – Ох, мам, у меня прямо гора с плеч. Жива я, слава богу. Но ты уж поскорее возвращайся. – Да, – сказала Оксана. Ей было трудно говорить. Пообщавшись с дочерью, она почувствовала невероятное облегчение. Только теперь Оксана в полной мере осознала смысл выражения «гора свалилась с плеч». А через неделю, теплым сентябрьским утром, она отправилась в путь. Сестра Серафима перекрестила Оксану и сказала «Ступай с богом». Ей вдруг захотелось пройтись по сосновому лесу. Там так хорошо и спокойно. А какой упоительный запах!
Через час она с ужасом поняла, что заблудилась. Оксана посмотрела на телефон. Еще и связи нет. Интересно, здесь водятся дикие звери? В страхе, подумала женщина. Ей вдруг стало нехорошо. Свет помер перед глазами и наступила звенящая тишина. Когда Оксана очнулась, первое, что она почувствовала, был острый и пряный аромат, от которого женщина громко чихнула. Осмотревшись, Оксана увидела источник запаха. Пучки растений, развешанные на стенах в какой-то избушке. Она лежала на топчине, укрытая клечатым одеялом.
В избушку вошел мрачный человек лет сорока пяти с длинной бородой. «А, очухалась?» буркнул он. «Где я?» хрипло, спросила Оксана. «В лесу. Я нашел вас в лесу». «Я долго спала?» «Долго. Неделю». «Вот это да!» «Сейчас я приготовлю вам отвар, потом накормлю грибной похлебкой. Она вас быстро на ноги поставит». «А кто вы?» поинтересовалась Оксана. «Я?» «Я тот, кто в миру никому не нужен», вздохнул он. «Зовут меня Валентин, но вряд ли вам это интересно». «Ну почему же?» возразила она. «Коль уж судьба столкнула нас, неплохо бы и знать имена друг друга». «А я Оксана». Валентин кивнул. «И что же это вас понесло в этот лес, Оксана?» и она рассказала. «Ну, что тут скажешь. У каждого свой крест», философски заметил Валентин. И рассказал свою историю.
«Его семья погибла в авиакатастрофе, а Валентин остался жив». «Теперь вот своим отшельничеством я искупаю вину перед женой, дочерью и сыном». «Ни в чем вы не виноваты», покачало головой Оксана. «Не то, что я». Женщина прожила у доброго отшельника остаток осени и всю зиму. Сначала Оксана была слаба, ну а отправиться домой зимой без верхней одежды, да еще и в положении, было настоящим безумием. А в марте Оксана вдруг почувствовала тянущие боли в животе. «В больницу тебе надо», покачал головой Валентин. «Ну как туда попасть?» К вечеру у Оксаны начались схватки. «Вроде рановато», заметила она. «Ох, Оксанка, да в таких условиях еще чудо, что не скинуло». Валентин принял у нее роды.
Мальчик родился мертвым. Мужчина не мог сдержать слез, но в конце концов сказал. «Что ж, может, оно и к лучшему, твоей-то ситуации». Оксана задумчиво кивнула. И снова слабость, которая не давала ей отправиться домой. Однако, через две недели она упросила Валентина проводить ее до трассы. Ему не хотелось отпускать Оксану, но ведь у нее семья. Когда рядом со странной парой остановились синие жигули, Валентин вдруг сказал, пристально посмотрев на нее. «Я с тобой, можно?» Оксана молча кивнула, и они поехали. Завтра день рождения мамы, вздохнула Лиза.
Да, кивнула бабушка, только без нее. В дверь позвонили. «Я открою», — сказала внучка. А потом Галина Ивановна услышала ее крик. «Баба, дед, идите сюда!» На пороге стояла Оксана и какой-то бородатый мужчина. «Я не одна», — сказала она и расплакалась. А мать, отец и дочь кинулись обнимать ее. Все плакали. «Так и будем на пороге обниматься», — сквозь слезы улыбнулась Оксана. Прошел год. Оксана и Валентин поженились, а через пару месяцев собралась замуж и Лиза. «Теперь я знаю, в какой роли преуспею», — сказала Оксана, узнав о предстоящем замужестве дочери. «Я буду самой лучшей в мире бабушкой».
Однако судьба решила облагодетельствовать Оксану по полной программе. Она снова беременна. Узнав об этом, Оксана заревела, как маленькая девочка. «Ну и чего ревешь, дуреха», — подтрунивал над ней супруг, «ведь все же хорошо». Да, сквозь слезы улыбнулась она. Это всего лишь гормоны.