У нас в деревне наверняка поселился леший. Вы можете и не верить, и даже смеяться, но это так и есть. Знаете, вот как бывает, в старом и давно уже заброшенном доме селятся белки или молодые рыси. А потом ещё пугают всю деревню и таскают по ночам цыплят. Особенно молоденькие рыси, которые довольно рано остались без матери и вынуждены были искать пропитание на помойках вблизи человеческого жилья. Вот они имеют все шансы поселиться как раз в заброшенном доме и растить там своё потомство.
Рысь делает логово там, где её охотничьи угодья. И если она охотится на помойки, то и логово сделает себе рядом. Заброшенный дом самое лучшее место для этого. Такая рысь не боится людей, а люди не ходят в такие дома. Признаться, сначала мы так и думали, что в доме не к кулихе поселилась рысь. Там кто-то стонал и ревел как ребёнок. Такие вот странные звуки может издавать именно рысь. Ну или ещё лиса. Ещё одна любительница выращивает своих кутят прямо под носом у людей и у деревенских собак. Но нет, очень скоро мы поняли, что в доме не кулихе поселилось нечто другое.
Такой душераздирающий вопль не может издать ни рысь, ни лиса, ни тем более белка. На этот крик сбежались почти что все деревенские. Но никто не решался войти внутрь и посмотреть, что там. Через мгновение вопль повторился. Кровь стыла в жилах и сидели волосы от леденящего душу крика. Все деревенские стояли и не знали, что им делать. Старухи принесли иконы и встали возле дома. Они неустанно читали молитвы. И это, казалось, лишь только раздражало ту сущность, которая поселилась в доме. «Леший! Это леший!» Разнеслись слова в толпе и через секунду уже не было сомневающихся.
Народ у нас в деревне дремучий. Охотно все до сих пор верят и в домовых, и в духов, и в колдунов всяких. А уж что касалось дома самой Никулихи, то не было ни одного сомневающегося, что там просто не может быть и по-другому. Для начала давайте познакомим вас с этим домом. Дом старухи Никулихи стоял не как это обычно принято всем заброшенным и пугающим домам на краю деревни. Он стоял как раз ровно посреди нашей деревушки, если так можно выразиться, на самой ее центральной площади. Все деревенские дома стояли по правую сторону от дороги, а этот как бы на противоположной стороне, фасадом к деревне, а задворком к лесу.
Кто и когда решил построить этот дом именно так, как альтернативу всем другим домам, нам неизвестно. Всегда в этом доме жил кто-нибудь из семейства Никулиных, отсюда и кличка. Практически никто никогда не звал их ни по имени, ни по фамилии. Всегда говорили, либо сын Никулихи, либо брат Никулихи, ну либо дочь Никулихи. Так было испокон веков. Со сменой поколений менялись и сами Никулихи, но прозвище оставалось неизменным. И судя по всему несложно было догадаться, что в семье царило некое подобие матриархата. Всегда главой семьи была какая-нибудь бабка или тетка, которая и олицетворяла собой ту самую Никулиху. Наверное кто-то из её дальних родственников и построил тот дом, поперёк всех и вопреки всему. Тут надо понимать, что лес, спиной к которому стоял тот дом, был нехороший лес.
К нему мы ещё вернёмся. Сейчас нам главное понять, что жители деревни предпочитали не строить дома к нему задом. И лучше было бы видеть, что там творится и что может вдруг явиться из него. А эти, с позволения сказать смельчаки, мало того, что построили свой дом спиной к тому лесу, так они ещё и никакой ограды или хоть забора между лесом и своим огородом не поставили. Всё это было странно и вызывало у людей немало вопросов.
Ещё задолго до революции одна из Никулих решила заняться бизнесом и устроила у себя дома лавку. Торговала всякой всячиной. От парфюмерии и мыла до гвоздей. Продукты как-то сразу не пошли. Побаивались люди покупать у них продукты. Кто знает, чем они там в проклятом лесу занимаются. А вот мыло, свечи, спички, пожалуйста, почему бы и нет, что с ними сделается? И вот опять, пожалуйста, к разговору о семье Никулиных. Ни муж, ни брат, ни отец, а сама мадам Никулина устроила этот магазин. Всем и вся у них в семье заправляли завсегда женщины, а мужики какие-то пришибленные были, словно ненормальные.
В народе о таких говорили недоделанные. Только и годились на то, чтобы быть на побегушках. Подай то, подай это, принеси, да отнеси. Да и видок у них был тоже, прямо сказать, странный. Взгляд какой-то отрешённый, словно смотрит сквозь тебя. Говорили мало, редко. И всё односложными предложениями. Типа, да нет, посмотрим. И что касаемо мужей. Всех дам семейства Никулиных. Мы уж не знаем, кто с ними сватался и откуда они их брали, но все как один были со стороны. Ни за одного из деревенских ни одна Никулиха замуж не выходила. Все были пришлые. И как-то надолго не задерживались. Кто помер в расцвете сил, а кто уехал, типа на заработки, да так и не вернулся. А кого горячка белая замучила. Вот от того и поползли по деревне слухи, что девки-то в семье Никулиных не иначе как ведьмы.
То ли колдовством своим, по злому умыслу, а то ли так, по чистой случайности, изводили они своих мужей. Последний сын и брат, последние Никулихи ушли на фронт, да там и сгинули, еще в Великую Отечественную. Сама же Никулиха тяжело переживала утрату, она уж в возрасте была, никого после нее не оставалось. А сгинула как-то незаметно. Свой магазин они давно прикрыли, еще сразу после революции, так как нельзя было частным бизнесом заниматься. Все вокруг должно было быть общим, а потому никто и не ходил к Никулихе.
А уж когда спохватились, что старуху давно не видать, то было поздно. Пошли к ней в дом, а там и нет никого, словно она исчезла, словно испарилась. И говорили, будто на столе прям чай остался недопитый, и еще теплый, и печка будто была горячая, а бабки нет. Ну, это уже скорее всего выдумки, знаете как говорят, у страха глаза велики. Но тем не менее, с тех пор больше уж никто не видел старуху Никулиху. Поговаривали, что может быть она в тот лес ушла помирать. Как кошки или собаки, всегда уходят помирать подальше от человеческого жилья. Кто знает, все таки необычное это было семейство.
По необычному жили, с необычными порядками, по необычному и закончились. Вот так вот и стоял с тех пор прямо посреди деревни дом Никулиных. Ветшал понемногу, понемногу обрастал мхом и плесенью, а люди обходили его стороной. И не было таких смельчаков, что бы хотели не просто поселиться в нем, а хотя бы даже войти. Все боялись повстречаться нос к носу с самой Никулихой. А кто знает, померла она или нет, никто же ее мертвый не видел и никто не хоронил. Один только раз лет через 10 после того, как она пропала во времена расцвета атеизма в нашей стране.
Приехал в деревню агроном в командировку, но решил в том доме поселиться. Не верю, говорит, ни в какие эти ваши роскозни дремучие. Нет ничего такого и быть не может. Я человек партийный, коммунист и верю только в светлое будущее и в коммунизм. Ну, заселился. Две ночи переночевал, нормально все. А на третью ночь в доме там творилась какая-то жуткая вакханалия. Те, кто видели и слышали, говорили, что будто бы из трубы искры шли. Свет мигал, как иллюминация на новый год. А потом диким голосом кто-то выл. То ли призрак бабки Никулихи, то ли может зверь какой дикий, а может быть и сам агроном. Только под утро с первыми петухами выскочил он из этого дома. Весь седой как лунь.
Оглядывается, крестится и ничего сказать не может. Ха, вот тебе и атеист. Вызвали бригаду скорой помощи, да увезли этого горе коммуниста с верой в светлое будущее в светлую палату психиатрической клиники. На том и дело закончилось. Оброс тот проклятый дом бурьяном, крапивой, грибами и поганками. Окна потрескались, да кое-где и повываливались. Стоит такое печальное зрелище и на всякого проходящего тоску наводит. Ещё лет через 30, после того, как в доме агроном с ума сошёл, решил новый председатель снести тот дом. Разровнять то место и сделать то ли парк, то ли сквер, то ли детскую площадку. Но ничего не получилось, дом снова никого к себе не подпустил.
Только бульдозер к забору подъезжает, тут же словно в стену невидимую упирается и глохнет. Водитель заново заводит, отъезжает назад. Всё в порядке, техника работает. А как только подъезжает к забору, снова глохнет. Так ничего и не получилось. Председатель со злости схватил какой-то камень, да как запульнёт в тот дом. А камень словно мячик от стены отскочил и полетел обратно, да прямо председателю в лоб. Он потом долго с хорошей шишкой ходил, да обходил тот дом стороной. Вот так и сложилась дурная слава этого дома, в котором периодически то кто-то выл, то кто-то стонал, а иногда скулил. Вот местные решили, что это может рыси, может лисы забираются из леса в этот дом.
А лес этот издревле считался нехорошим. Когда ещё не было ни кульхиного дома, да и деревня наша скорее напоминала не деревню, а древнее стойбище, люди не любили в тот лес ходить. Да особой надобности в том не было, грибов хороших не росло в лесу, одни поганки, да мухоморы. Деревья все еловые. А представляете себе густую еловую чащу? Да сквозь неё и в одежде не продерёшься. Но одно дело просто лес непроходимый с буреломами, а другое дело звуки. Доносились оттуда страшные завывания. То ли ветер, то ли зверь, то ли леший. А уж сколько народу за эти годы там сгинуло.
Казалось бы, зачем же они туда ходили, если лес такой никчёмный да бесполезный. Поначалу в стародавние времена скорее всего на охоту ходить пытались. Такой чаще еловые обычно любят лося прятаться, да медведя. Но всякое желание охотиться в том дремучем лесу пропало. Когда то один охотник не вернётся, то другой. То по ошибке один другого подстрелит. Какие-то тёмные дела творились в том лесу. Потом, когда уже и на охоту люди туда ходить перестали, стали пропадать по другим причинам. То вдруг покажется кому-то, что в лесу там потерялся кто-то. Как будто голос прямо из леса зовёт «Ау, ау». Да тихо так. И причём не все слышали тот зов. Но кто слышал, рано или поздно уходили в лес. А уж если уходили, то и не возвращались.
И только из семьи Никулиных женщины туда ходили, и ничего с ними не случалось. Зато и прослыли в народе не то ведьмами, не то ведуньями, а кто и просто их знахарками называл. Помимо магазина Никулихи всегда славились неординарными способностями помогать по женской части. Кому жениха приворожить, а кому наоборот – отвадить. Кому ребёночка заиметь долгожданного, а кому и наоборот – избавиться, али вовсе не беременеть. И какие бы слухи о семействе Никулиных не распространялись, как бы боязно не было обращаться. А нет-нет, да по вечерам заходили девушки да женщины к Никулихе, когда уже и магазинов по мине не было.
Не зря говорится, что каждая женщина по своему ведьма. Уж лучше было к Никулихе сходить, чем к обычным врачам обратиться. Не исключением была и Ольга. Буквально перед самым исчезновением старухи, она одна из последних к ней ходила. Резонный вопрос, зачем? Да всё за тем же. Ольга та девка красивая была. Красивая, да беспутная. С молодых ногтей жила одна. Ни перед кем отчитываться не собиралась. Да и воспитывать её особо было некому. А красота, как говорится, без воспитания да без должного обращения, столько бед может натворить. Все знают фразу о том, что красота спасёт мир. Но мало кто знает продолжение, что она же его и погубит. По крайней мере, Ольгина красота уже успела погубить её мир.
Пользуясь вниманием от противоположного пола, Ольга не знала, как себя вести и что с этим делать. То у неё один парень, то другой. То холостой мужик, то смотришь, к ней женатики бегают. То с одной бабой деревенской из-за мужика скандалят, то с другой из-за сына. «Ну а что мне делать-то, коль я такая слабая?» — говорила деревенскому Ольга. «Меня вот только пальчиком из-за угла какой мужик поманит, я уже готова и уже влюблена по уши». Есть одно такое русское слово, не очень хорошее и не очень приличное, которым такие девки как Ольга на руси назывались, но мы его не будем говорить. Некрасивое оно. А есть другое попроще, но тоже передающее суть Ольгиной проблемы. Шалава. Так её в деревне и называли. Очень по мнению деревенских это прозвище и подходило. И как раз передавала суть.
И когда наша Олюшка пришла к Никулихе, то была уже не так красива, как раньше. Уже была затёртой, поношена, словно старый воротник из Чернобурки. «Эк тебя помотало-то!» — заметила старуха. «А вы не смотрите, я не женихов у вас пришла отбивать, а помощи просить. Беда у меня, каких раньше никогда не было!» — сказала Ольга. — А что за беда-то? — спросила, прищурившись Никулиха. — А сами-то не понимаете. Понесла я кажись, вроде как ребёночка жду. — Ну, да кто не беда, то для других счастье. Некоторые вон годами ждут, дождаться не могут. — Так то некоторые. А мне-то куда? — Я ещё не нагулялась, рано мне. — Поди ж ты, рано. У самой вон волос седой торчит, и морщины у глаз собираются. И рано. — Да мне ещё только двадцать восемь. — И то дело, для ребёнка даже поздновато. А ты во сколько же хотела? — старуха снова прищурилась. — Ну, после тридцати. — После тридцати уже не полноценного можно родить. А ну-ка полезай на стул, я посмотрю.
Ольга нехотя залезла на необычно высокую табуретку с довольно большой дыркой посередине. Никулиха смачно наслюнявила себе пальцы и полезла к ней под юбку. — Вот что я тебе скажу, милая. Поздно ты пришла ко мне, — заявила Никулиха Ольге. — Так я потому и пришла, что поздно. Как бы не поздно было, то я бы в поликлинику поехала. — Кто отец-то хоть знаешь? — А то, конечно, знаю. Ольга осуждающе посмотрела на старуху. — Не бойтесь, ни из наших, ни из деревенских. — Так в чём же дело? — Весёлым пирком, да за свадебку. И дело конец, а по миру будет бегать молодец. — Только вот мне кажется, что у тебя девка будет. — Надо сделать так, чтоб никого не было. — Сказала же. — Рано ещё. — Да я отец женатым оказался. — Понятно.
Так с этого и надо было начинать, а то поздно-поздно. — Раньше на Руси в твоём возрасте уже дважды бабушками становились, — сказала старуха и протянула Ольге мешочек с сухими травами. — Пей дважды в день, по столовой ложке на стакан кипятку и даст бог никого не будет. — А если не поможет? Ольга посмотрела на бабку вопросительным взглядом. — А если не поможет, то быть тебе, Ольга, матерью? — Говорю же, поздно пришла. — Ребёнок уж прикрепился. — И корни пустил. — А ничего нельзя как-нибудь сделать? В надежде на помощь спросила Ольга. — Ну, отчего же, можно. Старуха забрала из рук у девушки мешочек. — Пойди родить и в роддоме оставить. — Говорю же, корни пустила твоя девка. — Добро бы парень ещё, а то девка… куда она мне? Ольга забрала мешочек из рук старухи. — А чем тебе девка-то не нравится? — Крикнула вслед Николиха. — Да всем! — Не оборачиваясь, ответила Ольга. — Вырастет такая же, как и я, и будут все в деревне шалавой кликать. — Да ты сама не веди себя так, и детёни будет с тебя пример брать. — Крикнула вдогон старуха. Она не знала, слышала её Ольга или нет.
Николиха с довольной улыбкой положила в ящик стола мешочек с сухими травами, которые дала девушке вначале. Старуха подменила мешочки путём нехитрых манипуляций. — Будет тебе впредь наука! — сказала старуха и посмотрела наверх. — А мне господь зачтёт одну спасённую жизнь. Когда Ольга родила свою дочку, Николихе уж полгода как не было. И претензий за то, что травы не сработали, некому было предъявить. Она была и правда хотела оставить девочку в роддоме. Уже и уходить собралась. Ну, сбежать. А потом остановилась на крыльце. Как будто послышала, как кто-то таким тоненьким голоском позвал. — Мама! — не выдержало сердце у Ольги. — Вернулась! — назвала дочку Анфиса. А вот так чтоб было. Ни у кого такого красивого имени в деревне не было. Но то ли характер у Ольги был слабый, то ли запас любви как-то быстро закончился. Короче, по совету бабки, свой образ жизни она не изменила. И не собиралась даже. Анфиска болталась по деревне, как перекати поле.
То тут, то там. И сколько раз деревенские старухи ловили её на кромке леса. — Ты что туда пошла? Там тебя леший схватит! — Смотри, как там темно! — говорили бабки. — А я оттуда голос слышу! — говорила Анфиса. — Какой ещё голос? Нет там никого! — Меня оттуда как будто папка зовёт. — А где мой папа? Вы не знаете? — спрашивала Анфиса. И никто не знал толком, что ответить ребёнку на этот вопрос. Правду или соврать чего. — Папка! — кто бы знал, где этот папка! Лет до пяти Анфиса ходила по деревне и у всех спрашивала, не видели ли они её папу.
Слава богу, что больше уж в лес не ходила и не смотрела. А может и ходила да тайком. Кто её знает, чем она весь день без присмотра занималась, пока мать отсыпалась после ночной гулянки. Так вот и жили в деревне Ольга и дочка её Анфиска. В тот день, когда из дома никулихи стали страшно леденящую душу вопли доноситься, Анфиса тоже была среди зевак. Тем удивительнее были эти вопли, что доносились они средь бела дня, обычно всякие стоны и уханье были слышны только по ночам, и то, когда только мимо дома проходишь. А тут аж на всю деревню было слышно. И тут вдруг Анфиска шагнула вперёд и пошла к дому. — Стой, глупая, куда? — кричали ей люди. — Это мой папка, я его по голосу узнала! — крикнула девочка и шагнула в дом. Всё, что оставалось людям, так это только смотреть и ждать. Чем всё это закончится?
Никто не осмеливался последовать за Анфисой и уж тем более помочь ей. Почти мгновенно за ходом девочки в дом никулихи, те звуки прекратились. Как будто смолкло всё и даже птицы перестали щебетать на деревьях. Не было ни дуновения ветерка, ничего. И только тишина звенела в ушах смотрящих. — Бежать надо отсюда! — Пока эта нечисть наружу не вышла, да не взялась крушить тут всё подряд! — сказал кто-то из толпы. — Да уж, если сам Леший белым днём наведался в село, жди беды. А у нас и церкви своей, как назло, нету. Даже спрятаться негде будет. Подтвердили догадку другие. Раньше в деревне была небольшая церквушка, но её ещё в войну разбомбило. Да так и не восстановили после. Так что, случаясь какое нашествие нечисти, то придётся бежать в другую деревню. — Айда-ка отсюда! — сказал кто-то, и часть народа в страхе стала разбегаться. — Анфиса! Анфиса, ты где? — послышался Ольгин голос. Видать, кто-то зашёл к ней и рассказал, что её дочка учудила. — Анфиса, живо домой!
Ольга ходила вдоль забора Никулихиного дома и звала свою дочь, то обещая не ругать её, а то обещая наоборот наказать. И вдруг из дома послышали звуки драки, какие-то удары и уже простые человеческие крики. Ольга вскрикнула, люди ахнули, а потом снова всё стихло. И вдруг кнаружи вышла девочка. Она вела за руку мужчину средних лет. Это была Анфиса. Вот только девочка была вся абсолютно седая. Она, видать, посидела от увиденного в доме. Но откуда взялся этот человек? Увидев такую картину, люди сами чуть не посидели от страха. Только представляешь, что ж там увидела девочка в доме Никулихи, чтоб посидела сама?
Ольга подошла к ним и, всплеснув руками, только спросила. «Это ты? Я правда вижу тебя. Ты мне не снишься?» «Думаю, что это я», — сказал мужчина и потерял сознание. «Я же говорила, я же вам говорила, что это мой папа, а вы не верили. И я нашла его. Это мой папа. Да!» — говорила Анфиса всем, кто смотрел за ними. «Бывает же такое!» — сказал кто-то из девак. «Там в доме бандит. Мой папка победил его. Вот он у меня какой!» — гордо заявляла Анфиса. Но никого не нашлось, кто бы вошел в тот проклятый дом и проверил слова девочки. Вдруг что-то заскрипело, словно провели железом по стеклу. И дом Никулихи рухнул. Он словно бы издал последний вздох. Облако пыли, песка и чего-то еще взметнулось вверх. Долго частицы мха и плесени витали в воздухе.
Когда все рассеялось, то люди увидели просто груду обломков, которые раньше составляли дом, который на протяжении нескольких веков так боялись деревенские жители. Люди долго прислушивались, не стонет ли кто под обломками. Но либо человек, которого Анфиса вывела из дома, совсем победил того бандита, либо его прикончил дом. Никому не хотелось даже прикасаться к этим проклятым обломкам. А не то, чтобы искать под ними какого-то бандита. Дом рухнул, а вместе с ним рухнуло и проклятие. Так решили люди. Ольга привела домой спасенного дочерью человека. Она уложила его в постель и стала за ним ухаживать. То ли от всего пережитого, то ли по какой-то еще причине он ничего не помнил о себе, даже имя. Не говоря уже о том, что кто он и откуда.
Но Ольге было все равно, что помнит он. Она-то его узнала и была уверена, что это именно тот человек, с которым у нее общая дочь. «Как ты узнала, что он твой отец?» – спросила как-то Ольга у Анфисы. «А я и не узнавала. Я просто чувствовала это и все», – сказала девочка. «Что было в доме?» – расспрашивала Анфису не только мать, но и другие деревенские. И девочка, собравшись с духом, решила рассказать. Когда она зашла, то перед ее глазами предстала странная картина. Один человек был связан и он лежал на полу. Другой человек, замахнувшись молотком, хотел нанести ему удар. «Берегись, он бандит!» – крикнул девочке человек на полу. «Не бойся, папа, я тебя спасу!» – крикнула Анфиса. И тут она увидела в углу ведро с залой или пеплом.
Она его схватила и кинула в лицо бандита. Пепел попал ему в глаза и рассеялся везде по комнате. Бандит схватился за глаза и мгновенно ослеп. Он тер свои глаза и кричал. А человек на полу нащупал кочергу, которая была рядом. Анфиса где-то на столе раздобыла нож и, подскочив к отцу, разрезала веревку, в которую он был частично связан. Отец вскочил. Тут завязалась потасовка. Он победил бандита. И дочка вывела его на улицу. Никто не мог и подумать, что при этом он задел кочергой основную балку в доме. За годы, пока он пустовал, крыша оттекла и балка сгнила. Достаточно было неосторожного движения, чтобы нарушить целостность дома. Вот почему дом рухнул. Анфисе и её отцу повезло. Кстати, как оказалось, девочка не посидела вовсе. Просто это пепел осел на её волосах. А люди так испугались за неё, что некоторые впечатлительные особы даже упали в обморок.
Долго Ольга приводила своего постояльца в порядок. Но так и не смогла починить ему голову. Не помнит ничего и всё тут. Помнит только одно, как несколько дней его этот бандит в том доме пытал. Да издевался над ним. Требовал рассказать, где у него деньги и драгоценности хранятся. А что он мог бандиту рассказать? Он же ничего не помнил. Не помню, говорит, и всё тут. Не помню и не знаю. Может и нет у меня никаких богатств. Друг ты меня с кем перепутал. А бандит только смеялся ему в лицо. Да продолжал требовать раскрыть тайну. А несчастный мужик не мог вспомнить вообще. Как он в том доме оказался? Да как его туда бандит тот притащил? Он очнулся после того, как этот бандит его из ведра водой холодной окатил.
Очнулся, как будто в тот момент родился. Ни имени не помнит, ни вообще чего-то ещё. И бандита этого, словно бы впервые видит. Хорошо ещё, что Ольга его узнала, когда Анфиска мужика из дома вывела. Может вы расскажете хоть что-нибудь обо мне? Просил её потерпевший, когда ему стало немного получше. А что я могу сказать? Знакомство наше было скорее шапочным. На вечеринке в соседней деревне. Я и сама туда попала случайно. Познакомилась с компанией на дискотеке. А после завалились к кому-то домой. Знаю только, что тебя зовут Геннадий. Но, прости, даже фамилию не знаю. Неделю зависали тогда в гостях. Уж больно я тебе понравилась, Геннадий. Ну, а и ты мне тоже. Вот только жена твоя всё испортила. Жена? Я женат? Ошарашенно сказал мужчина. Ну, надо же. Ничего не помню.
Да и имя Геннадия мне ни о чём не говорит. Вроде знакомо, как будто слышал. Но не чувствую, что оно моё. А что жена? Ну, я её понимаю, конечно. На её бы месте я точно так же поступила бы. Влетела как фурия с утра. Ты, видать, на гулянку-то без неё приехал. Меня, как положено, за волосы из постели вытащила. Тебя, полупьяного за загривок, в машину и увезла домой. Мне там больше было нечего делать. Я к себе вернулась. А потом смотрю, а бог меня в твоём лице, Геннадий, ребёнка наградил. Ну, да это ни для кого не секрет. Уж вся деревня слышала, как Анфиска в тебя отца признала. Она у меня с детства особенная. Всё что-то видит, слышит, мерещится ей. До сих пор не знаю, как ей удалось угадать в тебя папашу.
Ведь не виделись ни разу. Да, ну дела. Ничего не помню, ты не обижайся только. Это не ты виновата. А вдруг у меня и с женой дети есть? Что тогда? Вот бы узнать, у кого я в той деревне гулял. Может они меня припомнят? Да, кто его знает? Ты думаешь, я помню? Деревню-то укажу. А вот в каком доме гуляли? Убей бог лопатой, не вспомню. Я тогда молодая была, где только не куролесила. Ну, да я и сейчас не против. Ольга посмотрела на новоявленного Геннадия и повела многозначительно брови. Ой, нет, Оля, да не пойми только меня неправильно. Я пока всё не вспомню и не выясню, как оказался в этом доме развалившемся и за что. Больше думать ни о чем не могу. Да и с женой как-то надо определиться.
Странно, почему у меня кольца на пальце нет? Нет даже следа от него. Вот у моего брата всегда был след, даже когда он в отпуске снимал кольцо и под девком шлялся. След ещё долго оставался у него на руке. У брата? У какого брата? Ты сейчас сказал у брата? Да, сказала, видимо, машинально у брата. Геннадий схватился за голову и упал на кровать. Он только и мог стонать. Не помню. Не помню, у брата. Ну, это же хорошо, значит, есть шанс, что вспомнишь. Эх, жаль, дом Никулихи обрушился. Так бы сходили к нему, да походили вокруг, может, увидал бы со стороны и вспомнил. Анфиска, а ну поди сюда, рассказывай, откуда в Генке отца признала, как догадалась? Никак не догадалась, всегда знала. Я с детства его голос слышу, то из леса меня позовёт, а то из-под воды.
Тут вот из дома прямо слышала, как он меня позвал. Неужто старая знахарка, зная, что умирает, вместе с тем мешочком трав подсунула мне что-то, что передалось ребёнку вместе с её даром? Вот уж поистине ведьма была, подумала Ольга. Не дай бог ещё и Анфиска у меня ведьмой станет. Тем временем, председатель снова решил сравнять обломки того дома с землёй и что-то на том месте построить или замутить. И на этот раз уже никакие неведомые силы не препятствовали технике. Видимо, вместе с тем, как дом рухнул, какие-то тёмные силы покинули это место. Разобрав хлам и обломки, провели раскопки, но больше никого не нашли. Куда исчез бандит? Что с ним стало? Так и осталось неизвестным. То ли спасся, а то ли сквозь землю провалился. А может и не было его вовсе.
Геннадий потихоньку обживался в деревне под покровительством Ольги, а местные посмеивались, дескать нашла очередного. Как бы после этого ещё одна Анфиска не стала потом по деревне бегать. Но в открытую ничего не говорили, девчонку жалели. Анфиска-то неплохая была, помогала кому надо и ничего плохого не делала. Ольга на время позабыла все свои гулянки и всех своих ухажёров. Где-то в глубине души она видимо чувствовала, что часики татикуют и что пора бы уже заканчивать с гулянками. Пора и о семье подумать. Тем более, что Гена ей нравился, ещё с тех пор нравился. Иначе бы она не вернулась в роддом за Анфиской.
И девочка признавала в нём отца, иначе как папа Гена и не называла. Но вот только сам Геннадий ходил вечно, как пыльным мешком из-за угла шарахнутый. Ему отчаянно хотелось вспомнить, кто же он такой. Но не чувствовал он себя Геннадием. И кто был такой этот неизвестный брат, который нет-нет да и приходил Геннадию на ум. То там, то тут он вспоминал своего брата. А у моего брата было то, а у моего брата было это. Но даже лица его не мог вспомнить, и почему-то всё время вспоминал о нём в прошедшем времени. «Может твой брат умер, а ты просто забыл об этом?» – предположила как-то Ольга. «Не знаю», – ответила шарашина Геннадий. «Если б я об этом помнил».
А ещё один момент, который интересовал Геннадия, был связан с тем бандитом, который притащил его в этот старый дом. Почему именно в этот? Мало что ли заброшенных мест на свете? Кем был этот бандит? Какие богатства он от него требовал? За что? Значит, на самом деле он богат? От этих и других вопросов голова Геннадия шла просто кругом. Он никак не находил ответа и от этого у него ужасно болела голова. Чтобы хоть немного прийти в себя и не пугать своим присутствием Анфиску, он уходил подальше за деревню и подолгу сидел на берегу реки. «Да, места здесь какие красивые», – думал Геннадий. «С удовольствием бы здесь поселился, кабы чувствовал, кто я на самом деле, кабы только знал». Насколько было бы легче жить и принимать какие-то решения? И нечего было скрывать уже, что ему нравится Ольга.
Но в том-то и дело, что она ему нравилась сейчас, ему теперешнему. А кто знает, может быть, он не хороший человек? Ведь по ее рассказам, воспользовался же он ею тогда, в молодости. А вдруг, вспомнив, кто он такой, он вспомнит свою жену? А может, он вспомнит, что любит жену? А вдруг у них есть дети? Не зря же она приехала за ним, тогда его увезла? А он, похоже, и не сопротивлялся. Значит, было что-то такое, что связывало их с женой. Ольга могла бы и соврать про жену, но ведь она поступила честно, какой бы она ни была. Геннадий прекрасно знал все, что об Ольге говорили. Мир не без добрых людей.
Было кому в деревне постараться и рассказать ему о женщине, которая его пригрела у себя. О том, какая она и как себя ведет. И раньше вела. Как будто у людей нет своей жизни, нет своих проблем и нет других дел, чтобы заниматься сплетнями. Удивлялся Геннадий. И вот однажды, сидя у реки и размышляя о своем, Геннадий вдруг почувствовал удар по голове сзади каким-то тяжелым предметом. Ну вот опять. Только и успел он подумать перед тем, как отключиться. Очнулся Геннадий в лесу, далеко от деревни. Не было слышно ни шума рабочей техники в поле, ни лая собак. Он был в шалаше. Связан. И не факт, что Анфиса снова придет к нему на помощь. Геннадий повернул голову и обомлел от увиденного. Перед ним снова стоял тот самый бандит, с которым он боролся в доме кочергой.
Под глазом у бандита был огроменный фингал. «Что, Геночка, думал так просто избавиться от меня? А нет! Скажи своей малявке спасибо, что высыпала мне пепел в глаза! Прямо над входом в погреб. Когда дом начал рушиться, я успел туда занырнуть. Вот только благодаря этому я смог спастись. А ночью выбрался наружу и спрятался в лесу. Давно сижу тут и наблюдаю за тобой. Как ты с этой девкой в дочке матери играешь? Говори, где драгоценности!» А Геннадий сидел на земле и понимал, что никакой он не Геннадий. И вместе с тем, как он пришел в себя, к нему вернулась память. Не зря же говорят «клин клином вышибают». Он вспомнил все. Ну, кроме места, где был тайник с богатством, которым так страстно желал завладеть бандит.
Все дело было в том, что он был вовсе не Геннадий, а Георгий. Гоша, а не Гена. Он был братом-близнецом Геннадия. Вот почему его имя ему показалось знакомым. Но он не ощущал себя таковым. И да, это Генка был жутко богатым бизнесменом. Он вечно обманывал всяких барыг и дельцов. А часто вообще занимался просто кидаловым. «Когда-нибудь ты доиграешься», — говорил ему Георгий. А тут всё махал рукой и говорил, что он заговоренный. Пока его машину не взорвали вместе с ним. И это Генка был и бабником, и гулякой. И это он был женат, и слава богу, у них с женой не было детей. А он, Георгий, никогда и не был женат. Он был по жизни скромным и даже где-то стеснительным человеком.
Поэтому он чувствовал такую неловкость, когда Ольга рассказывала о их знакомстве. Одна была проблема. Он не был знаком с Ольгой и чисто физически не мог быть отцом Анфисы. Всё это дело рук Генки. А ещё вместе с Генкой при взрыве погибла его жена. А значит, если Георгий хоть что-то мыслит в юриспруденции, то теперь вся Генкина фирма, весь его бизнес и все активы переходили к нему по наследству. Если только тот не успел где-нибудь кому-нибудь что-то отписать. Одного только пока ещё не знал Георгий. Признаваться Ольге и Анфисе, что он не тот, кем они его считают или нет. Девочка однозначно будет разочарована. А Ольга, будет ли она тогда воспринимать его как раньше? Одно теперь Георгий знал наверняка. Кажется, он может себе позволить любить Ольгу от всего сердца и всей душой.
И никто и ничто не встанет у него на пути. Пока он размышлял, бандит всё продолжал с него требовать богатства и коды от сейфа. А что, ты и правда думаешь, что я всё это помню наизусть? Бумажка, на которой были записаны шифры, осталась в портмоне. А его я выронил в том доме, где мы с тобой дрались. Так что, увы и ах, теперь никто не сможет добраться до богатства моего брата. Брата? Удивился бандит. Вот именно, брата, мы близнецы. А ты, олух царя небесного. Меня зовут Георгий. Агентка погиб при взрыве всего лишь пару месяцев назад. Георгий не успел договорить, как полуумный разбойник выскочил из шалаша и побежал куда-то. Часоть часу не легче, подумал Георгий.
Теперь мне что, погибнуть в этом шалаше? Вот так вот, связанным? Прошло около получаса, но бандит не возвращался. Мужчина почувствовал какое-то шуршание травы и листьев. И как раз рядом с ним. Под стену шалаша стал кто-то пролезать. Георгий решил, что это какой-то зверь уже пришел на его запах. Но вскоре перед ним стояла Анфиска с пирочинным ножом в руках. Ты ж моя спасительница! А я следила за тобой у реки, чтобы ты один не оставался. И не зря! А потом проследила, куда этот придурок тебя уволок. И ты слышала, о чем мы говорили? Ну да. Вздохнула Анфиса. Но ты знаешь, мне кажется, маме об этом говорить не обязательно. Она так верит, что ты тот самый Гена.
С тех пор она стала намного лучше. Ну а ты сама что об этом думаешь? Георгий посмотрел в глаза ребенку. Ну, раз твой брат мой папа, то особой разницы я не вижу. Вы же близнецы, а значит, это одно и то же. Улыбнулась Анфиса. Обезумевшего бандита поймали на стройке, где был раньше дом Никулихи. Он рылся в песке словно крот, в надежде найти несуществующий бумажник. Его отправили в психушку, как оказалось, он был внуком той знахарки, последней Никулихи, что жила в том доме. Не зря же поговаривали, что мальчики у них в семье все были немного безумны.
Он был не причастен к подрыву машину настоящего Геннадия, иначе не перепутал бы братьев. Похоже, он вообще не знал, что у богатого бизнесмена есть тихий брат-близнец. Ступив в наследство, Георгий увез с собой Ольгу и Анфису.