Когда Вера заметила, как мать сидит, прижимая кошку к груди, сразу попыталась успокоить ее. «Мама! Не переживай так! Ты привыкнешь!» — И Мася тоже привыкнет! — Да уж, привыкнет! — повторила Марфа Ивановна, но в ее голосе звучало сомнение. Смотря на кошку, она не могла избавиться от тяжелых мыслей.
Вот как можно привыкнуть, если уезжаешь из родного дома? Ведь оставляешь всю свою жизнь! Марфа Ивановна невольно вернулась к той злополучной зимней ночи несколько лет назад. Она тогда крепко спала в своей мягкой кровати, как всегда укутавшись в теплое одеяло. В доме стояла тишина, лишь печка едва слышно потрескивала в углу.
Но этой ночью произошло нечто такое, что навсегда изменило ее жизнь. Мася неожиданно среди ночи начала беспокойно мяукать. Сначала женщина не обратила внимания, подумала, что кошке просто не спится.
Но мяуканье становилось все громче и громче, кошка терлась о руку хозяйки, отчаянно ее царапая. Наконец Марфа Ивановна проснулась. — Мася, да что с тобой? — пробормотала она сонно.
Но в следующий момент ее нос уловил запах дыма. Сердце замерло. Она быстро села на кровати и огляделась.
Из-под двери уже пробивался сизый дым, а в комнате становилось душно. — Боже мой, пожар! — воскликнула Марфа Ивановна, вскочив на ноги. Мася металась по комнате, словно указывая хозяйке.
Что делать? Марфа Ивановна схватила платок, закрыла им лицо и кинулась к двери. У печки, где еще тлел уголек, уже вовсю горел коврик. И пламя уже грозило перекинуться на занавески.
— Господи, спаси и помилуй! — прошептала старушка, бросаясь к ведру с водой. Тяжело дыша, она несколько раз окатила огонь водой, закашлялась от едкого дыма, но не останавливалась. Ее руки дрожали, но, к счастью, она успела потушить огонь, прежде чем он охватил весь дом.
Когда все было позади, Марфа Ивановна упала на табурет, вся обессиленная и, прижимая к груди свою спасительницу. — Мася, ты меня спасла! — прошептала она, поглаживая полосатую шерсть. — Если бы не ты, дома у нас уже не было бы.
И меня тоже. С того дня Мася стала для нее больше, чем просто кошка. Она была ее ангелом-хранителем, подарившим ей вторую жизнь.
Телефон звякнул в кармане Веры, и она, улыбнувшись, передала трубку матери. — Бабуля, привет! — Это я, Лариса, — раздался веселый голос внучки. Марфа Ивановна с трудом поднесла телефон к своему уху.
— Лариса, внученька, ну что там у вас? Учеба-то как? — Все хорошо, бабуль. Знаешь, а я тебе сюрприз приготовила. Я комнату для тебя своими руками убрала.
Там окно еще такое большое. И светлое. И кровать мягкая.
Я сама все проверила. — Ларис, — тихо проговорила она, — спасибо тебе, внученька. Только я вот думаю, как оно там, в городе-то? — Тебе хорошо у нас будет, — уверенно сказала Лариса.
— Я еще бабушке-соседке сказала, что ты скоро приедешь. Она тебе варенье свое передала. Марфа Ивановна улыбнулась.
— Варенье. Это хорошо. Но вдруг она поняла.
Никто из них не сможет заменить тот вид из ее окна, тот запах яблонь и тот старый коврик, на котором спит ее Мася. — Ты у меня такая хорошая, Ларисочка, — ответила бабушка, стараясь не выдать дрожь в голосе. Старенький автобус тяжело остановился у вокзала.
Вера помогала матери выйти, не выпуская из рук сумки. Марфа Ивановна крепко держала переноску с кошкой, словно это было единственное, что ее удерживало от слез. — Мам, осторожно, тут ступеньки крутые, — сказала Вера, поддерживая ее под локоть.
— Да вижу я, вижу, — пробормотала Марфа Ивановна, стараясь спрятать дрожь в голосе. На вокзале было шумно. Кто-то спорил с кассиршей.
Дети носились с горячими пирожками в руках, суетились пассажиры с багажом. В этой суете Марфа Ивановна почувствовала себя маленькой и совсем чужой. — Нам к четвертому пути, — сказала Вера, оглядывая табло.
— Поезд будет через десять минут. Они направились к платформе. Переноска в руках Марфы Ивановны закачалась, и Мася издала жалобный звук.
— Потерпи, милая, уже скоро, — прошептала женщина, поправляя защелку на дверце. И тут случилось непоправимое. Кто-то с громким криком пронесся мимо, грубо толкнув Марфу Ивановну.
Переноска выпала из ее рук, дверца открылась, и Мася выскочила наружу. — Мася! — вскрикнула Марфа Ивановна, кидаясь за кошкой. Но та, испугавшись грохота толпы, молнией метнулась между ногами пассажиров, исчезая за углом здания.
— Мама, стой! Я сама найду ее! — закричала Вера, оставляя сумки и бросаясь в догонку. Марфа Ивановна оцепенела, глядя на опустевшее место, где только что была ее любимая кошка. — Ну как же так? Как же я без нее? — прошептала она, чувствуя, как мир вокруг просто рушится.
В этот момент даже поезд, медленно подходивший к платформе, остался незамеченным. Все, что сейчас имело значение, — это вернуть кошку. Марфа Ивановна не могла сдвинуться с места.
Ее руки дрожали, а взгляд метался по платформе, пытаясь найти хотя бы след кошки. Вера вернулась через пару минут, тяжело дыша. — Я не нашла ее! — сказала она, в отчаянии оглядываясь.
— Мама, ты оставайся здесь, а я пойду дальше искать. — Нет! — твердо сказала Марфа Ивановна, опираясь на палку. — Мы ее не оставим! Они двинулись вдоль вокзала, заглядывая под лавки, в темные углы и между багажом пассажиров.
Вера же принялась расспрашивать прохожих. — Вы не видели случайно полосатую кошку? — только что выбежала. Люди равнодушно пожимали плечами, кто-то отворачивался, а кто-то предлагал попробовать поискать за зданием.
Марфа Ивановна, собрав все силы, направилась к тем самым углам, где могла спрятаться испуганная кошка. — Мася! Масенька! Иди ко мне! — звала она, чувствуя, как с каждым шагом накатывает отчаяние. — Мама, не переживай, мы обязательно найдем ее! — пыталась успокоить ее Вера, но в ее голосе слышалась растерянность.
Марфа Ивановна остановилась у заброшенного киоска и вдруг почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. — Все пропало! — прошептала она, с трудом переводя дыхание. — Без нее я не смогу жить! — Вера обняла мать за плечи.
— Мы не уедем, пока не найдем ее, обещаю! — Ты не понимаешь! — всхлипнула Марфа Ивановна. — Мася, это не просто кошка, это все, что осталось от моей жизни! Слова прозвучали глухо, но с такой болью, что Вера не смогла сдержать слез. И вдруг где-то вдалеке раздалось еле слышное «Мяу».
— Мама, ты слышала? — взволнованно спросила Вера. — Тихо! — прошептала Марфа Ивановна, напряженно прислушиваясь. И вдруг снова.
Тот самый короткий жалобный звук. Надежда вспыхнула с новой силой. — Вот где она! — вдруг крикнула Вера, показывая на угол старого сарая неподалеку от платформы.
Марфа Ивановна, забыв о своей палке, рванулась вперед, едва не споткнувшись о порожек. И там, далеко в углу, сидела Мася, прижавшись к земле и широко распахнув глаза от страха. — Моя ты хорошая! — прошептала она, осторожно подходя ближе, словно боялась спугнуть.
Кошка чуть шевельнулась, но не двинулась с места. Вера протянула руку. Она испугалась.
— Но все в порядке! Надо просто осторожно достать ее оттуда. — Нет, дай мне! — перебила ее Марфа Ивановна. Она опустилась на колени прямо на холодную землю.
— Масенька, ну что ты там? Ты же знаешь, что я без тебя никак не могу! — говорила она ласково, протягивая руку. Кошка сначала замерла, но потом, услышав знакомый голос, медленно поднялась и подошла ближе. Марфа Ивановна осторожно взяла ее на руки.
Кошка доверчиво прижалась к ее груди, нежно при этом замурлыкав. Слезы облегчения хлынули из глаз старушки. — Ну вот и все! Теперь все будет хорошо! — прошептала она, словно убеждая не только Кошку, но и себя…