Мальчики не виноваты. Вот говорят, дети не в ответе за грехи своих родителей. Что тогда вообще происходит? Дмитрий никак не мог успокоиться, вот уже две недели он просто сходил с ума.
Отец двух близнецов, двух мальчишек, он так ждал их появления на свет. Хоть они и не были расписаны с их матерью, Татьяной, Дмитрий сделал все, чтобы после рождения пацанов записали на его фамилию. Он был немного удивлен, почему его не пускают в роддом.
Он же оплатил для Тани отдельную палату. Однако после Таниных родов гнева от Дмитрия боялась не только она, но и весь роддом. Он увидел своих детей только дома.
Неделю как-то пытался сдерживаться, ну а потом рассвирепел. Прямо посреди почти заброшенной деревушки остановилась дорогая машина. Иностранный автомобиль встретишь в тех краях не часто.
Мальчики сбежались посмотреть на черную блестящую машину, которая сверкала на солнце так, что просто слепила глаза. Стали собираться взрослые. Машина постояла еще какое-то время, у нее были наглухо затонированные стекла.
Сквозь них невозможно было ничего разглядеть, лишь собственное отражение, да и только. Вдруг багажник машины сам собой открылся, и из него на деревянную дорогу вывалился гроб. Было такое ощущение, что кто-то со злостью выпихнул его из автомобиля, словно мусор, который нерадивые родители выбрасывают из окон машин на трассе.
Красивый и явно очень дорогой автомобиль дал газу, сорвался с места и был таков. Никто даже не успел заметить номер. Сначала все глазели на саму машину, на ее зеркальные окна.
А потом были в шоке от того, какой сюрприз выводился из багажника. Стартанув с места, машина подняла невероятный столб пыли. Там просто физически невозможно было разглядеть никакие номера.
Когда пыль улеглась, жители деревни столпились у того гроба. Кто-то потянулся к крышке. «Стой! А вдруг там бомба? Телевизор, что ли, не смотрите?» — крикнул дед Кузьмич.
Старик подошел к гробу, который был, к слову сказать, не менее красивый и блестящий, чем машина. Он наклонил голову и приложил к гробу ухо. «Вроде ничего не тикает», — сказал дед.
«Кузьмич, сейчас такие делают, там ничего не тикает», — сказал кто-то. «Много ты знаешь. Я еще снайпером был.
Когда-то не то, что у мамки в животе, ты у своего папки в одном месте еще жил. Поучи еще. У меня чуйка».
«Неспроста это все», — сказал дед и приложил ухо с другой стороны. «О», — крикнул дед и поднял вверх указательный палец. Все с визгом разбежались в разные стороны.
Взрослые инстинктивно присели и прикрыли голову руками. «Кажись, дитё плачет», — сказал старик. «Где, — не поняли деревенские, — в гробу, где ж еще, — ответил старик.
Тут уж мужики навалились и открыли тот красивый гроб. Там лежала девушка, невероятно красивая, она спала, а рядом с ней лежали двое новорожденных детей. Так, с первого взгляда, сложно было сказать, ее ли это дети.
Девушка была белокурой блондинкой, — а вот дети были смуглые, как цыганята. И только присмотревшись, можно было понять, по их широким носам и полным губам, что цыгане тут ни при чем. Дети были мулатами, — если не сыны Африки, то как минимум ее внуки».
«Такие вот дела», — сказал Кузьмич. Деревенские стали будить девушку, но не так-то просто это было сделать, а она была чем-то накачена. Решено было ждать, когда она сама придет в себя, и только к вечеру она смогла проснуться.
Ей было тяжело говорить, ужасно болела голова, как с похмелья, хоть от девушки и не пахла перегаром. Скорее всего, это был отходняк после снотворного, так бывает. «Как тебя зовут, милая?» — спросил дед Кузьмич.
А именно к нему в дом жители принесли странную находку. Таня — еле выговорила девушку и снова закрыла глаза.
Таню, чтобы не сопротивлялась, накачали снотворным, положили в гроб. Туда же кинули детей. Дмитрий велел отвезти подальше, в какую-нибудь глухую деревушку и закопать на кладбище.