— Как твои дела, мама? Здоровье нормально? — начал он, как всегда, с заботы о ней, а затем перешел к привычной теме: — У нас тоже всё неплохо, только вот старшая дочка в следующем году в школу пойдёт, а письменный стол даже поставить некуда. Нам бы квартирку побольше, но денег нет, взять их просто неоткуда. Ты же понимаешь, как у нас сейчас с зарплатами.
Его голос звучал уныло, словно он стремился вызвать у неё жалость. С каждым словом Валерий всё больше распалялся, рисуя перед матерью картину их бытовых трудностей.
— Представь, мам, девочки даже Деду Морозу письмо писали, чтобы он подарил им квартиру на Новый год! — смеялся он, пытаясь добавить в разговор нотку юмора. И конечно, не забывал сообщить, что внучки постоянно спрашивают о бабушке, интересуются её самочувствием.
Этот момент был особо трогательным, и Ольга Ивановна, чувствуя, как слёзы подступают к глазам, почти прослезилась, слушая, как её родные девочки заботятся о ней, хотя они так далеко.
— Ну надо же, помнят бабушку, — думала она тогда с теплотой в душе. Однако ей становилось всё яснее, что сын сознательно пытается надавить на её родственные чувства. Валерий знал, что мама в конце концов может решить помочь.
И в тот раз он, казалось, даже намекнул ей, как лучше поступить:
— Можно было бы, например, продать твою дачу. За эти деньги можно спокойно купить четырёхкомнатную квартиру в нашем городе. Я специально узнавал цены. Но, конечно, я даже не смею тебя об этом просить. Ведь я прекрасно понимаю, как ты любишь свою дачу, — с заботой продолжал он, словно заботливый сын, который не хочет причинить маме неудобства.
Но правда заключалась в том, что почти целый год Валерий постепенно склонял мать к мысли о продаже её любимого участка, и если бы только Ольга Ивановна знала, ради кого он так старается, её отношение было бы совершенно иным. Приехав в их с Лидией город, она наконец-то осознала истинное положение дел.
Прошел месяц с момента её визита в столицу, и вдруг в её квартире раздался долгожданный звонок. После поездки Валерий перестал ей звонить, и Ольга Ивановна уже начала беспокоиться, но вот, видимо, он решил, что время пришло.
— Мама, привет! Как ты там? Всё в порядке?
— Всё хорошо, сынок. А у вас как? — сдержанно ответила она.
— Да у нас всё как обычно. Всё ещё живём в нашей двушке. Места катастрофически не хватает.
Пожилая женщина усмехнулась, ожидая привычную жалобную историю о тяжёлых буднях. Но вдруг Валерий не стал следовать шаблону и перешел в наступление.
— Я тут кое-что обдумал, — сказал он с неожиданным энтузиазмом. — А как насчёт того, чтобы действительно продать твою дачу, как ты когда-то предлагала? Помнишь?
Ольга Ивановна зевнула, её взгляд стал сонным. Она подумала: «Ну вот, опять это. Когда же он наконец успокоится?» Но, несмотря на раздражение, ответила спокойно:
— Никакой дачи нет, сынок.
Тот, казалось, был шокирован. Его голос стал глухим и тревожным.
— Как это нет дачи, мама? Ты что, меня пугаешь? Она что, сгорела? Нет? Тогда что случилось?
Пожилая женщина с невозмутимым видом налила себе бокал вина и, спокойно поднимая его, ответила:
— Так я её продала. Месяц как, кстати.
Валерий замолк на мгновение, а затем его голос в трубке стал едва слышным.
— Уже продала? А деньги где?
Ольга Ивановна едва сдерживала улыбку, понимая, насколько сын поражён.
— Квартиру купила, четырёхкомнатную, как ты и просил.
— Кому? — спросил он с удивлением. — Кому ты её купила?
— Детям твоим, — спокойно сказала она.
— Каким ещё детям, мама? Моим? Да ты что, с ума сошла? Они ведь ещё малы. Зачем ты это сделала?