«Где же теперь искать Пашку? Я ведь без него просто пропаду», — повторяла Соня, не в силах успокоиться. В надежде найти его и объяснить всё, она выскочила на улицу и бросилась к тому самому переходу, где они когда-то встретились. Девушка оглядывалась, расспрашивала прохожих, но те лишь разводили руками.
Она пробежала по окраинам в поисках около часа. Но Паша будто испарился.
Соня чувствовала себя обманутой, а слёзы катились по её щекам. На улице был проливной дождь, ветер рвал последние листья с деревьев, но София совсем этого не замечала. Она шла, без конца плача, мокрая до нитки, в глубоком отчаянии.
Она простудилась и тяжело заболела. Три недели провалялась с высокой температурой, беспомощно выкрикивая имя Паши в горячке. Когда болезнь немного отпустила, Соня всё ещё была опустошена и сломлена. На работу она ходила, как по инерции, а дома часами сидела в своей комнате, заливаясь слезами.
Вскоре она начала ощущать странные симптомы — её стало сильно тошнить, и она поняла, что беременна. Медицинское образование помогло быстро осознать реальность. Ситуация казалась безвыходной: отец ребёнка — бродяга, который исчез, а мать и так её еле терпела. Если узнает о беременности, житья не даст.
Каждый день Соня ходила в переход, будто по расписанию, надеясь хотя бы мельком увидеть Пашу. Однажды ей показалось, что она узнала его со спины, и сердце заколотилось сильнее.
— Пашка! Пашенька! Наконец-то я тебя нашла! — воскликнула она, но оказалось, что это был всего лишь случайный прохожий…
В отчаянии она начала обдумывать как ей быть с ребёнком, которого она носит под сердцем. В голове крутились мысли, что выхода нет.
Всё казалось безнадежным. София решилась пойти к врачу, сдала все необходимые анализы. Когда она уже легла на кресло, строгий врач, явно осуждающий её, готовился приступить к процедуре, доставая инструменты. И вдруг её охватила жуткая мысль. «Что же я делаю? Я ведь собираюсь лишить жизни ребёнка Паши. Это же его частичка, его кровь. Этот малыш будет всегда напоминать мне о самом дорогом человеке. Как я смогу жить с этим потом? Ведь вот он, мой смысл жизни!»
Соня почувствовала, как в ней вскипает ярость. «Пусть все идут к чёрту! И мама, и Паша, и коллеги, которые только и умеют, что шептаться за спиной! Я рожу и вырасту этого ребёнка, несмотря ни на что!» С внезапной решимостью она резко оттолкнула врача, который растерянно замер.
— Извините, я передумала, — бросила девушка, поднимаясь с кресла.
Врач облегчённо выдохнул:
— Слава Богу! Приходите через неделю, чтобы встать на учёт. Только, пожалуйста, не затягивайте с этим.
Когда Соня вернулась домой после смены, её сразу ударил в нос резкий запах жареной рыбы. Она едва успела зажать рот рукой и броситься в ванную. Её рвало больше получаса. Мать, стоявшая за дверью, слышала всё и начала паниковать.
— Доченька, что с тобой? Может, это отравление? Открой дверь! Это же не то, о чём я думаю? — тревожно звала она.
Когда наконец-то Софию отпустило, она, ослабленная, вышла в коридор. Мать стояла рядом, молча, ожидая объяснений. Соня не выдержала и выпалила:
— Да, мама, я беременна! Представляешь? И от Паши! Того самого, которого ты выгнала! Теперь твой внук никогда не узнает, кто его отец. Ты довольна? Ведь ты именно этого хотела. Я даже не думаю об аборте, можешь сразу забыть об этом разговоре. Теперь оставь меня в покое, мне нужно прилечь.
Она, подавленная и с глазами, полными слёз, скрылась в своей комнате. Людмила схватилась за сердце и направилась на кухню, чтобы принять успокоительное.
С тех пор Соня почти перестала разговаривать с матерью, отдалилась и замкнулась в себе. Она редко выходила из комнаты, пытаясь скрывать свои слёзы. Когда боль становилась невыносимой, девушка клала руки на живот и начинала тихо напевать колыбельные или шептала нежные слова своему будущему малышу. Это странным образом её успокаивало, и она засыпала с ощущением внутреннего мира.
Людмила же всё больше сожалела о том дне, когда солгала дочери и выгнала Пашу. Парень ведь на самом деле был хорошим: не пил, был работящим, и, что самое главное, любил Соню всем сердцем. Это было видно сразу.
Соня, в свою очередь, ещё больше замыкалась в себе. Она разговаривала лишь с ребёнком, которого носила под сердцем, и продолжала ходить на работу, избегая любых разговоров с коллегами. Отношения с матерью оставались натянутыми.
Сзади ее поддразнивали, перешептываясь, что она «нагуляла» ребёнка, и что ей придётся растить его в одиночестве. Однако единственным человеком, который поддерживал её на работе, был гинеколог Петр Семенович. Каждый раз, когда она приходила на приём, он подбадривал её и старался убедить, что материнство — это величайшее счастье, которое может произойти в жизни женщины.
— Сонечка, — говорил он ей с доброй улыбкой, — вы молодая и здоровая, у вас впереди замечательное будущее. Пусть сейчас трудно, но поверьте, как только ваш малыш появится на свет, всё изменится. Все переживания и тревоги отойдут на второй план.