Да мы, прихожане, вроде и не должны ничего говорить. Наше ли дело в дела епархии вмешиваться? Ну им там виднее. И в тот же день случилась еще одна вещь, после которой диакон наш словно из ума выжил.
Забился к себе в келью и сказал, что больше не видит оттуда никогда. Дескать, антихрист на землю спустился и будет конец света. А всего-то с купола церкви крест тот покосившийся упал.
Всего и делов-то, рано или поздно это должно было случиться. Но никакого знамения в этом событии нету. А дурачок наш сказал, что в жизни больше в церковь не войдет, пока на ней креста не будет.
Вот сам же и не давал никому поправить. Поправили бы, так и не было ничего бы такого. Махнули на него рукой, дескать, пусть делает, что хочет.
Еду с водой ему под дверь кили и, правда, приносили. Вроде ел. Ну на том и слава богу.
Стал новый священник в нашей деревушке управлять. И что-то он совсем не нравился людям. Старый наш батюшка был добрый, вежливый, а этот — грубый.
Какой-то и разговаривал как-то странно, будто на жаргоне каком-то. Службу вел как-то странно, ничего не делал, как положено, как люди привыкли. Спросили, а он говорит, это от того, что у него диакона нет, никто не помогает, поэтому ему приходится по упрощенной программе работать.
Наш-то диакон так и отказывался из кельи выходить. Но все равно, что за упрощенная программа такая, это же служба, а не выступление. И молитвы читал он как-то странно.
Тихо себе под нос бубнить, ничего не слышно, ни слова не разобрать. Бормочет, бормочет. Венчание как-то было назначено.
Так он его провел, что никто вообще не понял, молодые теперь уж муж-жена или все-таки нет. Кристина новорожденных проводил как-то скомканно, в купель покунает, пробормочет себе под нос что-то, и все, может и крестик надевать. А где миропомазанье, а благословение? Все не по-человечески.
В общем, недовольны были люди, а куда жаловаться. Где мы, а где епархия? А вообще, кто-нибудь знает и вправду, где епархия? Туда как позвонить или написать? Вот то-то и оно. Ну, жили как жили, прошла неделя, за ней другая.
И как раз был праздник большой церковный. Пришло в церковь много народу, и дети, и взрослые, надо было молебен провести. Поп новый, все что-то бубнить себе под нос, ничего не разобрать.
Скорее можно было услышать, как муха на лампаде лапы протирает, чем слова молитвы от нашего священника. Тьфу на него люди и расходиться начали. Э, а пожертвование? — послышался голос попа довольно громко.
— По морде бы тебе, а не пожертвование, — ответил кто-то из мужиков. И тут народ начал в открытую высказывать ему все свои претензии. Все равно уже праздник был испорчен, да и церковь наша не под крестом уже, так что вовсе не церковь уже, а так, сарай с иконами.
В общей суете и ругани дети вокруг бегали. Одна девочка на полу сидела, играла что ли. Тут она как-то случайно под рясой у попа оказалась, который от натиска людей к алтарю отходил.
Выскакивает девочка и кричит на всю церковь. — Посмотрите, там у дяди такие картинки нарисованы, вот здорово. Я такие же хочу.
— Девочка, ты что-то перепутала. Нехорошо у взрослых под юбками лазать, — сказал поп. И самое противное было то, что он ведь всю одежду старого попа носил, будто у него своей не было что ли.
— Да какой ты поп, ты даже не знаешь, как твоя одежда называется. Какая это юбка, это же ряса. — А ну его мужики, а ту! Поднимают наглецу юбку.