Поздняя ночь. Родильное отделение. Марина Алексеевна устало провела ладонями по вискам, мечтая наконец-то передать смену и выйти из роддома, когда вдруг резкий звонок раздался в приёмном отделении. Опыт подсказывал ей – такие звонки никогда не сулят ничего обычного.
Через секунду двери распахнулись, ударившись о стены, и в помещение ворвались люди. Два конвоира в тёмной форме, с ледяными взглядами, вкатили каталку, на которой лежала молодая девушка. Она была бледна, исхудавшая, с запавшими глазами и влажной кожей, покрытой испариной. Её губы плотно сжались, словно она из последних сил пыталась держать себя в руках. Но Марина сразу заметила самое главное – следы от наручников на её запястьях.
Конвоиры не сводили с неё глаз, их позы выражали железную решимость.
– Оформляйте её немедленно! – отрывисто бросил один из них. – Схватки начались прямо в пути.
Марина молча изучала девушку. Её огромные, полные паники глаза метались по потолку, а дыхание сбивалось, будто она задыхалась не только от боли, но и от страха.
Акушерка мягко наклонилась ближе, её голос потеплел.
– Как тебя зовут, милая?
Девушка моргнула, будто впервые заметила её присутствие. Её губы едва разомкнулись, и с них сорвался тихий, едва различимый шёпот:
– Кира…
Марина едва заметно кивнула, а затем резко повернулась к охранникам, её взгляд стал твёрдым.
– В родильном блоке вам делать нечего, – сухо сказала она.
– Мы обязаны контролировать процесс, – тут же парировал один из них, и в его голосе прозвучал металлический оттенок.
– Контролировать?! – Марина сузила глаза. – Здесь не тюремная камера и не допросная! Вы хоть понимаете, что девушке сейчас нужна тишина и безопасность?!
Конвоиры не сдвинулись с места. Один из них даже скрестил руки на груди, демонстрируя непреклонность.
– Наручники снимите, немедленно!
– Нам запрещено, – холодно ответил второй, даже не взглянув на Марину.
Акушерка сделала шаг вперёд, придав голосу жёсткость.
– Кем запрещено? Вы уверены, что хотите спорить со мной? Если в ближайшие две минуты я не увижу, что наручники сняты, то поверьте – звонки пойдут не только в администрацию больницы, но и выше. До министра здравоохранения. До вашего начальства. Вы готовы отвечать за этот беспредел?