Повисла напряжённая тишина. Конвоиры переглянулись, и через секунду один из них раздражённо щёлкнул ключом.
Наручники с лязгом упали на каталку.
– Вам повезло, – процедил он, убирая их в карман.
Марина проигнорировала его тон. Она опустилась рядом с Кирой, обхватила её холодную, дрожащую руку и сжала её в своей тёплой ладони.
– Всё будет хорошо, девочка, – прошептала она. – Теперь ты не одна.
Глаза Киры затуманились, но в них промелькнул лучик надежды.
Родильный зал окутала напряжённая тишина, прерываемая лишь хрипловатым дыханием Киры. Её тело сотрясала дрожь, а тонкие пальцы судорожно вцепились в смятые простыни. Она изо всех сил сдерживала крик, но Марина Алексеевна видела – ей даётся это с трудом.
— Спокойно… Вдох… Медленный выдох… Держись, ты справишься, – голос акушерки был мягким, обволакивающим, но твёрдым.
Кира послушно следовала указаниям, но страх в её глазах говорил сам за себя. Она не боялась боли – она боялась самого процесса, боялась того, что ждёт её впереди.
— Я… не смогу… – едва слышно прошептала она, не открывая глаз, её губы почти не двигались.
Марина крепче сжала её руку.
— Сможешь. Ты сильная девочка!
Она знала – в такие моменты важнее всего не медицинские знания, а поддержка. Женщина чувствовала, что Кира сейчас словно балансирует на грани – не только физических возможностей, но и душевных.
Но внезапно взгляд Марины зацепился за нечто странное. Она замерла!
Кира рефлекторно дёрнула ногой, и на её ступне чётко обозначился шрам. Узкий, слегка бледный, в форме тонкой стрелы.
Марина невольно затаила дыхание.
Её взгляд застыл на этом едва заметном рисунке, и в следующий миг что-то внутри болезненно сжалось. Это невозможно… Или?..
Голова закружилась. Тот же самый шрам, тот же изгиб тонкой линии… Такой же след был у её дочери!
«Господи… Как такое возможно?..»
На долю секунды окружающий мир перестал существовать. Всё вокруг стало приглушённым, отдалённым, словно сквозь толстое стекло.
Не может быть… Это просто случайность… Совпадение…
Но внутренний голос нашёптывал другое.
Марина почувствовала, как дрожат её собственные руки. Она машинально сделала шаг назад, будто пыталась взглянуть на девушку под другим углом, чтобы убедить себя, что всё это иллюзия, ошибка, выдумка.
Но шрам был слишком явным.
— Всё в порядке? – слабый голос Киры вырвал её из оков растерянности.
Марина тут же натянула привычную маску профессионального спокойствия. Она была слишком опытным врачом, чтобы позволить эмоциям выдать её состояние.
— Да, всё хорошо. Ты молодец, – произнесла она, возвращая в голос уверенность.
Но сердце продолжало колотиться, словно загнанный зверь.
«Я должна узнать правду… Любой ценой!…»
Марина стояла у окна родильного зала, делая вид, что сосредоточена на документах, но пальцы предательски дрожали, выдавая бурю эмоций внутри. Она пыталась контролировать дыхание, но сердце колотилось в груди, как загнанный зверь. Мысли метались, путаясь в болезненных воспоминаниях, которые вдруг нахлынули лавиной, вырывая её из реальности.
Этот шрам…
Её взгляд снова и снова возвращался к нему, как будто разум отказывался верить глазам. Узкая бледная линия на ступне, врезавшаяся в память, будто старый, незаживающий рубец на душе.
Перед внутренним взором вспыхнул давний день.