Борис и Нина, несмотря на трудности, подстерегающие каждую молодую семью, жили душа в душу, поддерживая друг- друга и в радости, и в горе. Единственным, что отравляло их жизнь, было то, что Нине никак не удавалось забеременеть. Конечно, медицина в те годы ещё и слыхом не слыхивала о искусственном оплодотворении.
Поэтому, молодым людям пришлось смириться с участью бездетной жизни. Супруги несколько раз порывались взять ребенка из приюта, но всякий раз, им что- то мешало… То нелегкая и ответственная работа Бори, то передвижная выставка у Нины, которая уже заявила о себе, как о перспективной художнице. В общем, так и жили они душа в душу, без малого двадцать лет, пока у Нины не обнаружились признаки страшной болезни, дающей очень мало шансов на выздоровление.
— Ничего, Ниночка… Ты только держись! Мы обязательно найдем выход и вылечим тебя! Не получится здесь… За границей специалистов найдём!
, — убеждал супругу Борис, отчаянно стараясь, чтобы она не видела слёз в уголках его глаз. Талантливому хирургу было больно наблюдать, как его любимая жена с каждым днём чахла на глазах. Конечно, он пытался помочь Ниночке всем, чем мог, но безжалостная болезнь неумолимо приближала страшную развязку… Борис тогда очень переживал по этому поводу, но старался не показывать это Ниночке, понимая, что сейчас не время думать о его душевном состоянии.
Дни мимолетного облегчения, сменялись для обессилевшей Нины тягостными неделями и даже месяцами страданий. В какой-то момент, отчаявшись, Борис продал квартиру и машину, чтобы оплатить жене курс лечения за границей, но, к сожалению, всё оказалось тщетным… Безутешный муж занимал деньги, где только мог, но, несмотря на все его усилия, Нины не стало за два дня до его сорокапятилетнего юбилея. Так, по воле злого рока, Борис остался вдовцом, живущим на съёмной, однокомнатной квартире вместе с попугаем и Ниночкиными картинами, которыми были увешаны все стены.
Мужчина любил долгими вечерами любоваться работами своей супруги, у которой был отличный стиль и художественный вкус. Переходя от одной картины к другой, Борис плакал и ласково касался их золоченых рам или покрытых маслом холстов. Несмотря на то, что после ухода Нины прошло уже семь лет, Борис так и не смог никого впустить в свою жизнь.