Это был их последний разговор. Прошёл день, неделя, месяц. Данил не звонил. Настя набирала его номер — снова «вне зоны». Она надеялась, что это просто проблемы со связью, но тревога росла. Через два месяца после того звонка она пошла в военкомат.
— Точных данных нет, — опустив глаза, сказал военный комиссар. — Но, похоже, ваш Данил попал в плен с другими бойцами.
Увидев её округлившийся живот, он добавил:
— Вам нельзя волноваться в таком положении.
— Почему вы молчали? — плакала Настя. — Я жду хоть какой-то весточки!
— Информация не подтверждена, поэтому не сообщали. Но матери уже сказали.
— Матери? — удивилась она. — Она же его не воспитывала.
— Тем не менее, она была тут на прошлой неделе, — пожал плечами комиссар.
Настя покачала головой. Вспомнила мать про сына — чего ей надо? Но главное было одно: чтобы Данил вернулся живым.
Однажды вечером она задержалась в кафе из-за банкета. Напарницы старались её не нагружать, но беременность — не болезнь, да и начальнику не понравилось бы, если бы она отлынивала. Домой Настя вернулась уставшая. Закуталась в шарф — ноябрьский холод пробирал до костей. У подъезда на лавочке сидела женщина в стильном пальто. Увидев Настю, она поднялась.
— Вы Настя?
— Да, а вы кто? — сухо спросила она.
— Я мама Данила, Ольга Николаевна, — с усмешкой ответила женщина.
— И что вам нужно?
— Освободи мою квартиру, — отрезала она.
— Вашу? Это квартира Данила!
— Она принадлежала моей матери, а значит, моя. Я это легко докажу.
Настя опешила.
— Вы бросили его в детстве, а теперь заявляете права? Интересно, что скажет Данил.
— Не твоё дело, где я была, — огрызнулась Ольга. — И его мнения мне не надо, тем более его уже нет.
— Что вы такое говорите? — едва не закричала Настя. — Он жив!
— Веришь в сказки? — хмыкнула женщина. — И на выплаты за него не рассчитывай. Я — мать, а ты никто, вы даже не расписаны.
Ольга ещё что-то кричала, но Настя, не слушая, ушла в подъезд.
— Завтра съезжай, иначе с участковым приду! — донеслось ей вслед. — И пузом своим меня не разжалобишь!
Ночью Насте приснился кошмар: Ольга кричала, потом появился Данил — стучал в окно костлявой рукой. Она проснулась от стука в реальность — кто-то колотил в дверь. На часах было полвосьмого утра. На пороге стояла Ольга Николаевна.
— Чего дрыхнешь? — буркнула она, оттолкнув Настю, и вошла в квартиру. — Собирай вещи и выметайся.
— Я никуда не пойду, — спокойно сказала Настя. — Здесь живёт мой жених, и у нас скоро родится ребёнок.
— Умная, да? — Ольга нависла над ней. — А прописана ты тут? Городская прописка есть?
— Временная, Данил оформил.
— Данила больше нет, — рявкнула женщина. — Собирайся, или я участкового позову. А не поможет — друзей с рынка. Им твоё положение только в радость будет.
Настя поняла, что спорить бесполезно. Со слезами она собрала вещи, мысленно прощаясь с их с Данилом гнёздышком. Он как-то упоминал, что квартира формально принадлежит матери, но за столько лет привык считать её своей. Не думал, что та явится и выгонит его беременную невесту.
Настя позвонила напарнице Юле и рассказала о случившемся.
— На две недели пущу, — сказала Юля. — Потом родители из санатория вернутся, сама понимаешь.
— Спасибо, подруга, — оживилась Настя. — Мне только до декрета доработать.
Через две недели она уехала к маме в посёлок. Валентина Петровна давно звала дочку домой — доносить беременность и родить спокойно. В поезде Настя сжимала телефон, но заветный номер молчал. «Где же ты, Данил?» — шептала она, стараясь не думать о плохом.