Малыша тогда успели спасти, но он был в тяжёлом состоянии. А потом?» Она прерывисто вздохнула. «Его усыновили.
Незаконно. Подделали документы о смерти, а настоящие… Настоящие документы оказались у этого Воронцова. Он требует деньги за информацию».
«Шантаж?» — Артём почувствовал, как внутри всё холодеет. «Да», — прошептала Ирина. «Он угрожает уничтожить все доказательства, а без них мы никогда не найдём мальчика».
«Почему ты молчала?» — Артём взял её за руку. «Почему не рассказала мне?» «Я боялась». Голос Ирины дрожал.
Воронцов сказал, что если я кому-то расскажу, особенно мужу или полиции, он сразу всё уничтожит. И тогда… Тогда я никогда не узнаю, где Костин сын. А рестораны, бутики, салоны… Это его условия.
Он заставляет меня ходить в определённые места, тратить деньги. Говорит, что так проверяет мою платежеспособность и готовность платить дальше. «Но это же явное мошенничество!» — Артём стукнул ладонью по рулю.
«Сколько можно платить этому подонку?» «А если он не врёт?» В глазах Ирины стояли слёзы. «Если мой племянник действительно жив, я должна его найти. Должна.
Это последнее, что я могу сделать для Кости». «И сколько ещё он будет тебя доить?» «Два миллиона за три месяца, Ира. Это безумие!» Он обещал передать все документы через неделю.
Сказал, что это последний платёж. «И ты веришь?» — Артём повернулся к жене. «Он каждый раз говорит «последний», а потом придумывает новые условия.
Это никогда не закончится». «Что же мне делать?» — Ирина закрыла лицо руками. «Я не могу просто отступить.
Не могу бросить поиски». Артём смотрел на жену. Такую беззащитную сейчас, такую потерянную.
Все его подозрения, вся ревность, а вдруг показались мелкими и ничтожными перед её болью. «Мы пойдём в полицию», — твёрдо сказал он, — «прямо сейчас». «Нет, он же всё уничтожит».
«Ира, послушай». Артём взял её за плечи. «Если твой племянник действительно жив, его можно найти законным путём.
Есть базы данных, есть специалисты. А если это мошенничество, этого человека нужно остановить». «Я боюсь», — прошептала она, — «боюсь, что упущу единственный шанс».
«А я боюсь тебя потерять». Артём притянул её к себе. «Ты же совсем измучилась, похудела, почти не спишь.
Это должно прекратиться». «Прости меня», — Ирина уткнулась ему в плечо. «За ложь, за деньги.
Я просто не знала, как быть». «Мы справимся вместе», — он гладил её по волосам. «Только больше никаких секретов, ладно?».
В этот момент телефон Ирины звякнул. Она вздрогнула и достала его из сумочки. «Он здесь, в ресторане», — её голос дрожал.
«Пишет, что если я не вернусь через пять минут, сделка отменяется, и все документы…» «Отлично», — Артём решительно открыл дверь машины. «Значит, поговорим с ним прямо сейчас». «Стой», — Ирина схватила его за руку.
«Ты не понимаешь, он очень влиятельный человек». «Тем лучше, значит, ему есть что терять». Артём был непреклонен.
«Где он сидит?» «За дальним столиком, у окна, в сером костюме». Ирина говорила почти шепотом. «Но давай не сегодня, давай всё обдумаем».
«Нет. Хватит бегать, хватит бояться. Пойдём».
Он взял жену за руку. Её пальцы были ледяными. В ресторане их снова остановил администратор, но Артём уверенно прошёл мимо него, ведя Ирину к дальнему столику.
Марк Воронцов оказался именно таким, как на фотографии. Седые виски, очки в тонкой оправе, снисходительная полуулыбка. «А вот и наша прекрасная Ирина», — Воронцов поднял бокал с вином.
«И, как я понимаю, её супруг? Присаживайтесь». «Нет, спасибо». Артём положил руки на спинку стула напротив.
«Поговорим так. О том, как вы шантажируете мою жену». Улыбка Воронцова стала шире.
«Какие громкие слова! Я всего лишь оказываю услугу. Информация стоит денег, вы же понимаете?» «Понимаю. Как понимаю и то, что вымогательство — уголовное преступление».
«Вымогательство?» — Воронцов картинно поднял брови. «У вас есть доказательства? Записи? Свидетели?» Ирина крепче сжала руку мужа. «Есть банковские переводы», — спокойно ответил Артём.
«Есть история ваших сообщений. Есть мы, два свидетеля». «Ах, эти переводы!» — Воронцов отпил с бокалов.
«За вполне легальные консультации. У меня есть все необходимые документы, лицензии. А сообщения? Что ж, я просто поддерживал надежду вашей супруги найти пропавшего племянника.
Разве это преступление?» «Вы знаете что-нибудь о мальчике?» — вдруг тихо спросила Ирина. «Конечно, дорогая». Он улыбнулся ей, как старый знакомый.
«И эта информация может быть вашей. Нужно только…» «Нет», — перебил его Артём. «Больше никаких денег».
Воронцов медленно поставил бокал. «В таком случае, боюсь, разговор окончен. Жаль.
Очень жаль». «Действительно жаль», — Артём достал телефон. «Потому что сейчас я позвоню в полицию, а потом мы с женой пойдем в прокуратуру и к журналистам».
«Пустые угрозы», — поморщился Воронцов, но в его глазах мелькнуло беспокойство. «Вы же умный человек», — продолжил Артём. «Понимаете, что рано или поздно кто-то из ваших клиентов не выдержит? И тогда всплывет все.
И про липовые консультации, и про вымогательство. Хотите рискнуть своей репутацией?» Улыбка окончательно исчезла с лица психотерапевта. «Чего вы хотите?» — голос Воронцова стал жестким.
«Правду. Сейчас. Есть ли на самом деле документы о племяннике моей жены?» Воронцов молчал, постукивая пальцами по столу.
Потом тяжело вздохнул. «Нет. Никаких документов нет».
Ирина покачнулась. Артём поддержал ее, усаживая на стул. «Та женщина из больницы», — прошептала она.
Не было никакой женщины. Воронцов не смотрел ей в глаза. «Я узнал о вашей истории от общих знакомых.
Подумал, что вы — подходящий клиент». «Подходящий клиент?» — голос Ирины сорвался. «Вы играли на моем горе!» «А знаете, что самое страшное?» — Воронцов вдруг усмехнулся.
«Вы так легко поверили. Так отчаянно хотели найти мальчика, что не замечали очевидного. Не проверили ни одного моего слова».
«Заткнитесь», — процедил Артём. «Вот что мы сделаем. Вы вернете все деньги.
До копейки». «С чего бы? Иначе завтра я буду в полиции. С распечатками всех переводов.
С перепиской». «Да, доказать шантаж сложно. Но огласка вам ни к чему.
Ведь так, господин психотерапевт?» Воронцов побарабанил пальцами по столу. «Допустим. Сколько там всего?» «Два миллиона сто сорок тысяч», — тихо сказала Ирина.
«Хорошо», — Воронцов достал телефон. «Сделаем перевод прямо сейчас». И ещё Артём наклонился к нему.
«Вы больше никогда не приблизитесь к моей жене. Никаких звонков, сообщений, случайных встреч». Разумеется, психотерапевт уже что-то набирал в телефоне.
«Вот, первый перевод. Остальное получите завтра до полудня». Телефон Ирины звякнул, подтверждая поступление денег.
«Идём. Артём помог жене встать. Нам здесь больше нечего делать».
«Знаете», — вдруг сказал Воронцов им вслед. «А ведь мальчик действительно мог выжить, теоретически». «До свидания», — отрезал Артём, уводя Ирину.
В машине Ирина разрыдалась. Все эти месяцы напряжения, надежды, страха — всё рухнуло. «Я такая дура», — всхлипывала она.
«Как я могла поверить?» «Ты не дура», — Артём обнял её. «Ты просто очень любила брата. И хотела верить».
«А ты? Ты, наверное, думал не весь что? Эти рестораны, траты…» «Было дело», — он невесело усмехнулся. Чуть с ума не сошёл, когда увидел переводы. «Прости меня.
За всё прости. И ты меня. За то, что не замечал, как тебе плохо.
Что не спрашивал, не понимал». В кармане завибрировал телефон. Сообщение от мамы.
«Как вы там?» «Поехали домой», — Артём завёл машину. «Мама там с ума сходит, наверное». По дороге Ирина молчала, глядя в окно.
Только один раз спросила. «А если Воронцов прав? Если теоретически…» «Нет», — мягко перебил Артём. «Не начинай снова.
Если есть шанс найти твоего племянника, мы будем искать. Законным путём. Через базы данных, через официальные запросы.
Я помогу». «Правда?» «Конечно. Мы же семья».
У подъезда он заметил знакомую фигуру. Мама ждала их, несмотря на поздний час. «Кажется, нас ждёт серьёзный разговор», — вздохнул Артём.
«И пироги». Впервые за вечер Ирина слабо улыбнулась. Нина Петровна встретила их у подъезда.
«Ну, слава богу. А то я все окна протёрла, высматривая вашу машину». Она обняла сначала Ирину, потом сына.
«Пойдёмте домой. Пироги как раз подошли. Алиса звонила, сказала, что у подруги заночуют, школьный проект делают.
В квартире пахло выпечкой и корицей. Они сели на кухне, такие измученные, но уже спокойные. Ирина рассказала свою историю, глотая слёзы.