Марина улыбнулась. Деревенские кумушки — мастера раздувать из мухи слона. В магазине о новоприбывшем тоже судачили.
— Две недели тут, а только сегодня за покупками пришёл, — шептались бабы.
— Еду, видать, из города привёз, — предположила Марина.
— Две недели хлеб есть? Он же чёрствый станет! — возразила одна.
— Может, он хлеб не ест? — хмыкнула другая. Все замолчали.
Продавщица Нина фыркнула:
— Напридумываете сейчас. Фантазёрки, вам бы сказки писать. А мне мужик понравился: приличный, чистый, перегаром не разит, как наши.
— Ой, Нинка, до добра твоя любовь к мужикам не доведёт, — загудели бабы.
— Любовь — лучшее чувство, — пожала плечами Нина. — Это вам надо жить да мучиться, а мне такого счастья даром не надо.
— Доиграешься, вдруг маньяк?
— Так я, может, покруче маньячка буду, — хохотнула Нина. Бабы заплевали пол и разошлись, а она весело смеялась.
Марина улыбнулась:
— Зачем осиное гнездо ворошить?
— Скучно, да и надоели галдеть, — отмахнулась Нина.
— Так кто он всё-таки?
— Лет сорок, может, чуть больше. Слов лишних не говорит, взгляд тяжёлый. Но, может, беда у него какая. Не маньяк — и ладно.
Марина занесла соль тёте Наташе и вышла во двор. Увидела Машу — не в огороде, а за ним, у самой границы участка. Рядом стоял тот самый сосед. Маша после травмы передвигалась на коляске и редко выезжала за двор, поэтому Марина выкашивала участок, чтобы дочке было где кататься. Но сейчас внутри всё заклокотало. Бросив сумку, она кинулась к дочери.
— Маша, что ты тут делаешь?
— Мам, ты чего кричишь? — удивилась девочка. — Познакомься, это дядя Дима.
Мужчина кивнул ей чёрными глазами, шепнул Маше: «Ещё увидимся», — и ушёл к своей избе.
— Маша, разве можно говорить с незнакомцами?
— Мам, он же сосед, какой незнакомец? — подняла брови девочка.
— Не перечь, я лучше знаю, кто нормальный, а кто нет. Пойдём домой.
Марина сама не понимала, почему так вспылила. Сосед ничего плохого не сказал, не сделал, а её всю трясло от раздражения. Маша пожала плечами и покатила за матерью. Дома Марина попыхтела ещё немного, но остыла. Если сосед заговорил с дочкой, та из вежливости ответила — и зря она на неё накинулась.
Прошло две недели. Марина знала, что Маша ещё пару раз болтала с соседом. Однажды дома появилась книга «Победить себя» — раньше такой не было.
— Маш, откуда это?
— Дядя Дима дал, — покраснела девочка. — Мам, это про людей, которые побеждают непобедимое.
Марина хотела забрать, но передумала: пусть читает, может, дух поднимет. Последнее время Маша совсем сникла — зарядку делала неохотно, бороться не хотела. Дочка углубилась в книгу, а Марина пошла на работу. Сегодня предстояли перегоны телят на новое пастбище, задержаться могли до вечера. Маша знала.
Время летело незаметно. Марина возилась с телятами — любила их, весёлых, курносых, игривых. Вдруг услышала крик:
— Маринка! Маринка!
Обернулась — к ней бежала тётя Наташа. Сердце ёкнуло.
— Маша! Что с Машей?
— Беги скорее! Этот отшельник Машку твою в баню заволок!
Марина сорвалась с места, не помня себя. В голове стучало: «Скорее, скорее!» Лишь бы не успел ничего сделать. Она не заметила, как несколько женщин с вилами бросились следом — в деревне уже неделю шептались, что приезжий странный, молчит, а глаза как у зверя. Впереди показалась Машина коляска у бани. Марина рванула дверь — та слетела с петель и рухнула под ноги.
Внутри Маша и дядя Дима удивлённо уставились на неё. Баня была переделана: чисто, печки нет, на потолке — ремни, в них — Машины ноги. С другой стороны ремней висел груз. Девочка поднимала ногу, а мужчина поддерживал тяжесть.
— Мама! — воскликнула Маша.
Марина осела по стене.
— Господи, что вы тут делаете?
В предбанник влетели женщины с вилами. Дмитрий глянул на них, потом схватился за голову:
— Вы с ума сошли? Я говорил Маше: давай скажем маме, а она — нет, хочу сюрприз. Я, взрослый мужик, и не подумал, что вам такое в голову взбредёт!
Маша повернулась к матери:
— Мам, ты всё испортила! Я хотела на твой день рождения показать, чему научилась. Ну, давай сейчас?
Она схватилась за ручку дивана и медленно встала. Марина рванулась поддержать, но Дмитрий удержал её. Маша постояла миг и отпустила ручку.
— Мам, я сама стою! Долго не могу, но научусь, правда!
Марина заплакала. Женщины опустили вилы и молча ушли. Дмитрий тоже вышел. Вечером, когда Маша спала, он постучал в дверь.
— Здравствуйте. Надо объясниться. Ради Маши — у неё успехи, бросить нельзя, толку не будет.