Жених чувствовал себя неловко, но не пригласить их не мог. Неловкость быстро прошла. Виктор Петрович, уловив состояние Коли, подошел и тихо сказал:
— Ты ведь помнишь, что я говорил тебе давно, когда ты пытался упиться до смерти после ухода Танички?
Коля кивнул с облегчением, а тесть продолжил громче, чтобы слышала Катя:
— Мы с женой приехали отметить свадьбу Коли, которого с гордостью зовем приемным сыном. И, пользуясь правом родителей, даем новобрачным благословение и с радостью принимаем Катюшу в нашу большую дружную семью.
Невеста, тронувшись речью, плакала и улыбалась. И попросила отца Татьяны стать крестным малышу, которого уже носила под сердцем.
Прошло еще несколько месяцев, и у них родился сын, названный в честь деда Виктором. Малыш рос здоровым и крепким, радуя родителей и деда с бабушкой, часто приезжавших в гости. Коля с Катей продолжали строить жизнь в деревне, находя в этом тихом уголке покой и счастье.
Леночка, теперь старшая сестра, с удовольствием возилась с братиком, а Николай все чаще задумывался, как удивительно сложилась его судьба. От детской мечты о дальних дорогах до этой уютной семейной жизни — путь был долгим и непростым, но он ни о чем не жалел.
Иногда, глядя на звездное небо, он вспоминал ту волчицу и ее волчат. И каждый раз улыбался, ощущая, что в его жизни есть место чуду. А деревенская жизнь текла своим чередом, принося новые радости и заботы.
Но в один из таких спокойных дней их идиллию нарушил неожиданный визит. Как-то вечером, когда Коля с Катей сидели за ужином, а дети уже спали, в дверь постучали. Николай открыл и замер — на пороге стоял Алексей Михайлович, его старый учитель и наставник из детского дома.
Прошли годы с их последней встречи, и старик заметно постарел: волосы поседели, походка стала тяжелее. Но глаза его все еще горели живым интересом, как в те времена, когда он рассказывал мальчишке о дорогах и приключениях.
— Ну здравствуй, Колька, — хрипло сказал он, улыбаясь. — Дай-ка обнять тебя, водитель.
Коля, не веря глазам, обнял старика, а затем поспешил пригласить его в дом. Катя, тут же засуетившись, стала собирать угощения, хотя гость отмахивался, мол, не стоит беспокоиться. Но от горячего чая с деревенским медом он не отказался.
— Как нашел-то меня? — удивился Коля, когда они уселись за столом.
— Да слухи дошли, — отозвался Алексей Михайлович, отхлебнув чая. — Говорят, один мой воспитанник осел где-то на севере, трактористом заделался. Дай, думаю, проверю. А тут еще адресок подвернулся — Виктор Петрович подсказал, когда я его случайно в городе встретил.
Разговор затянулся допоздна. Старик расспрашивал Колю о жизни, о детях, о том, как он справляется вдали от больших дорог. А потом, понизив голос, спросил:
— А цель твоя, Коль? Не жалеешь, что бросил дальнобой?
Николай задумался. Перед глазами мелькнули бесконечные трассы, бессонные ночи, тот случай с волчицей и, наконец, тихая деревенская жизнь с Катей и детьми.
— Нет, Михалыч, не жалею, — ответил он наконец. — Я свою дорогу нашел. Не ту, что по карте, а ту, что в сердце. Здесь мой дом, мои дети. А фуры… ну, может, когда-нибудь еще покатаюсь, ради интереса.
Алексей Михайлович кивнул, будто и не ждал другого ответа. Затем, покопавшись в старом рюкзаке, достал пожелтевшую фотографию — молодой Коля за рулем того «жигуленка», с которого все началось. Улыбался он тогда так широко, что даже сейчас невольно хотелось улыбнуться в ответ.
— Держи, — сказал старик, протягивая фото. — Это тебе на память. Чтоб не забыл, с чего начинал.
Коля взял снимок, и в груди у него потеплело. Этот жест стал словно благословением от человека, первым поверившего в его мечту. Катя, глядя на них, тихо улыбнулась и незаметно смахнула слезу.
Алексей Михайлович остался на пару дней. Помогал Коле по хозяйству, играл с Леночкой и маленьким Витей, рассказывал им байки о дороге, которые те слушали, раскрыв рты. А потом, как и появился, тихо ушел, оставив теплое чувство в доме.
После его отъезда Коля долго сидел на крыльце, глядя на звезды и держа в руках ту фотографию. Вспоминались детские годы, детдом, первые уроки вождения — и как далеко его завела та цель. Он не стал дальнобойщиком из юных грез, но обрел большее — семью, дом, покой.
Жизнь в деревне текла дальше. Лена пошла в местную школу, Витя подрастал, а Коля с Катей радовались каждому дню вместе. Иногда он садился за руль трактора и, проезжая по проселочным дорогам, чувствовал отголоски той романтики, что манила его в дальние рейсы.
Спустя пару лет пришло письмо от Алексея Михайловича. Старик писал, что здоровье сдает, но он рад знать, что у Коли все хорошо. В конверте лежала еще одна фотография — постаревший учитель за рулем своей старой фуры, с той же искоркой в глазах.
Прочитав письмо, Коля долго молчал, а потом позвал Катю и детей. Они решили навестить старика, поблагодарить за все. Дорога предстояла неблизкая, но Николай был уверен: это того стоит.
Они отправились в путь всей семьей на стареньком «уазике», купленном для деревенских нужд. Лена с Витей весело болтали сзади, Катя тихо напевала, а он вел машину, чувствуя, как дорога оживает под колесами.
Когда добрались до городка, где жил Алексей Михайлович, старик был совсем плох. Он лежал в больнице, но, увидев Колю с семьей, оживился. Они провели с ним день — говорили, смеялись, вспоминали прошлое.
— Видишь, Колька, — сказал он напоследок, сжимая его руку. — Ты все-таки стал настоящим водителем. Не фуры, так жизни своей направляешь. Горжусь тобой.
Через неделю после возвращения домой пришло известие, что Алексей Михайлович умер. Николай не плакал — знал, что старик ушел спокойно, уверенный в счастье воспитанника. Но вечером он вышел на крыльцо, посмотрел на звезды и тихо сказал:
— Спасибо, Михалыч. За все.
Жизнь продолжалась. Дети росли, деревня постепенно менялась, но Коля с Катей оставались опорой друг для друга. Иногда он доставал те две фотографии — свою за рулем «жигуленка» и старика за рулем фуры — и показывал Лене с Витей, рассказывая, как важно верить в свою цель, даже если она приведет не туда, куда ты ожидал.
А где-то в таежных лесах, возможно, все еще бродила та волчица со стаей — свободная, гордая и благодарная человеку, который спас ее и ее детенышей. Коля больше ее не видел, но был уверен: их встреча не была случайной.
Так шли годы — в трудах, заботах, любви. И каждый раз, глядя на семью, Николай понимал: он не просто нашел дорогу — он построил ее сам, шаг за шагом, из детской мечты, веры близких и тех чудес, что подарила жизнь. Иногда он задумывался, не подкинет ли судьба еще одно приключение. Но пока звезды над деревней сияли ровно, обещая только мир и тепло его дома.