А вы уже слышали, кто вернулся? И как его, подонка такого, из тюрьмы только выпустили? Удивительно. Будет теперь разгуливать на свободе, да не приведи Господь, опять на кого-нибудь позариться. Ни одной матери не пожелаешь пережить тот кошмар, который выпал на долю Людмилы Петровны.
Она после этого почти сразу в могилу легла, а этот изверг, вместо того чтобы отбывать пожизненное, будет теперь по селу ходить, носом водить в поисках новых невинных жертв. Бабы шептались на всех углах, опасаясь за судьбы своих дочерей. Как только узнали, что Иван вернулся из тюрьмы, отсидев положенный срок, не могли найти себе места.
Я уже своим позвонила — брату с сестрой, что в нескольких сотнях километров отсюда живут. Тревожно приговаривала Аксинья Федоровна, делясь с соседкой своими планами о переезде. Очень надеюсь, что они нам не откажут.
Так хоть временно там поживем. А потом, может быть, и в город подадимся. Моя Фрося школу окончит, и нечего нам здесь делать.
Еще не дай бог моя девка этому извергу попадется. Так я же церемониться не стану и по полициям ходить тоже не буду. Вилы возьму да заколю подонка.
Туда ему и дорога. Все село стояло на ушах, даже не подозревая, что события прошлых лет были совсем не такими, какими они себе их представляли. Слухи разлетались быстро, и, кроме трупа бедной Антонины, на Ивана пытались повесить еще и другие грехи.
«Да не убивал я ее, не убивал!» — восклицал мужчина, сидя на допросе. — Чем угодно поклянусь, не убивал и пальцем не тронул. За кого вы меня принимаете? Я Тоньку очень любил.
Предложение вот-вот сделать собирался. Чтобы я до любимой девушки своими руками, да еще и надругался? Не было такого. Иван был единственным в селе, у кого был в распоряжении доставшийся по наследству от отца трактор.
Работал он, не покладая рук, каждый день вставал ни свет ни заря и освобождался глубоко за полночь. Если выходные случались, то крайне редко: каждый потерянный рабочий день стоил Ивану денег, которые ему были нужны как воздух. Платили мало, но это было гораздо лучше, чем вообще ничего.
Еще после окончания школы он дал себе слово, что ни за что в жизни не допустит, чтобы его судьба была такой же тяжелой и невзрачной, как у большинства местных жителей малой родины, которые чувствовали себя полноценными и счастливыми, только залив глаза. Мой отец работал, и я работать буду, и обязательно денег скоплю, да в город уеду, жить нормально буду.
И никакая нищета мне не страшна, главное — руки да ноги есть, умом тоже Бог не обделил, глядишь, и добьюсь в жизни чего-нибудь стоящего. Так рассуждал Иван, который сразу же по достижении совершеннолетия сел за руль трактора.
Покойный отец, которого от тяжелой и изнурительной работы свалило серьезное и неизлечимое заболевание, когда ему было всего сорок лет, учил сына управлять единственным транспортом в семье, когда тому было еще шестнадцать. Поэтому для Ивана не составило труда получить права.
После смерти отца он остался основным кормильцем в семье. Убитой горем матери рассчитывать было не на кого. Сама она не работала долгие годы, с тех пор как покойный Матвей Борисович сказал, что возьмет на себя все обязательства по обеспечению семьи.
Отцом Иван всегда гордился. Такой мужик на селе вызывал только зависть, особенно у тех баб, которые пахали и в поле, и на ферме, лишь бы притащить в дом лишнюю копейку.
Каково же было горе матери, когда единственный любимый сын, свет в окошке, смысл всей ее оставшейся и прошлой жизни, угодил в тюрьму ни за что.
«Как же так, сынок?» — причитала она, приехав к Ивану на свидание, разрешение на которое удалось получить у следователя с большим трудом. «Зачем же ты связался с этой Тонькой? Она же тебя, получается, и погубила, и самой ее нет в живых. Теперь и мне покоя в жизни не дадут.
Все будут пальцем тыкать, что родила и воспитала морального урода, душегуба, который невинную жизнь отнял». Елизавета Васильевна верила в невинность сына. Не мог ее Иван, которого она всегда учила добру и милосердию, совершить ничего подобного.
Он был на это просто не способен. Но, к ее большому сожалению, факты говорили сами за себя. Тот роковой день женщина помнила буквально по минутам до самого конца своей жизни.
Иван, как и подобает обходительному молодому человеку, пригласил приглянувшуюся ему Антонину на прогулку. Ему так хотелось выделиться перед ней, показать, что он не такой, как все. Для этого многого не требовалось.
Трактора было вполне достаточно, чтобы покорить сердце любой девушки. «Поехали, прокатимся», — предложил он, подхватив Антонину на руки и усаживая на переднее сиденье транспорта, который был настоящей семейной гордостью.