Санитарка Зинаида влетела в ординаторскую с громким стуком двери, которую чуть не сорвала с петель. Ее лицо пылало злостью и негодованием, а в глазах горел непоколебимый огонь решимости. Казалось, она только что прибежала с поля боя, настолько напряженной была атмосфера. Врачебный состав, мирно переговаривавшийся в дальнем углу, вздрогнул от внезапного вторжения. Некоторые врачи даже не сразу узнали ее, кто-то пропустил мимо ушей, что это всего лишь санитарка, а кто-то уже готовился разразиться резкими упреками, мол, чего она ломится в закрытое помещение. Но ни один не успел ничего толком сказать.
Зинаида опередила их. Почему вы так со мной обращаетесь? Почему вы считаете меня всего лишь прислугой, которая не может ни в чем разобраться? Воскликнула она, бросив взгляд на заведующего отделением, доктора Орлова, самого авторитетного и одновременно самого высокомерного хирурга здесь. Ее руки дрожали от возмущения, губы сжались, словно она пыталась сдержать бурный поток слов, который рвался наружу.
В комнате повисла напряженная тишина. Врачи обменялись удивленными взглядами. Орлов, высокий мужчина средних лет, с аккуратной проседью на висках и суровым взглядом, встал со своего места и, приподняв бровь, произнес, «Зинаида, что произошло?» Прошу, успокойтесь и объясните.
«Ничего я не хочу объяснять!» — выкрикнула она, но тут же взяла себя в руки, понимая, что криком только настроит всех против себя. «Вы, вы позвали меня на этот консилиум, чтобы посмеяться, чтобы показать, что я никто, что я не имею права ни голоса, ни мнения, ни малейшего уважения». Она сделала глубокий вздох, и глаза ее вдруг увлажнились.
Наступила пауза, в течение которой слышалось только мерное тиканье стареньких часов на стене. Один из докторов, который сидел за длинным столом, переглянулся с коллегой, «Это что же такое происходит?» Тот осторожно пожал плечами. Ни у кого не было четкого ответа, потому что само появление Зинаиды в ординаторской с такой вихревой энергетикой было полной неожиданностью.
Орлов, сдержанный и всегда умеющий сохранять самообладание, посмотрел на санитарку сверху вниз. Он был воспитанным человеком, хоть и высокомерным, но сейчас в его взгляде читалось скорее любопытство, чем презрение. Он был заинтересован, почему вечно тихая и незаметная санитарка, которая выполняет всю тяжелую работу в отделении, вдруг зашла сюда и вот так заговорила.
«У вас есть какая-то конкретная жалоба?» Строго, но без агрессии спросил он. «Или вы хотите сказать что-то важное по поводу пациента?» «Пациента?» Зинаида вскинула брови. «Ах да, вашего умирающего банкира.
Вы, наверное, все еще думаете, что я не разбираюсь в том, что с ним происходит?» «Думаете, он умирает от одного, а я, неуч, осмеливаюсь утверждать другое». Она глянула по очереди на каждого доктора, там были дежурные терапевты, которые собирались на экстренный консилиум. Два хирурга, кардиолог, пожилая, строгая на вид женщина, еще несколько специалистов, собранных по поручению главного врача клиники.
Так вот, продолжила Зинаида, чувствуя, как ее голос дрожит, но все же сохраняя твердость. «Я сама вызвалась прийти сюда, и сказать вам, что мне надоело, как вы смотрите на меня сверху вниз, высмеиваете каждое мое слово. Вам кажется, я только выношу судно и мою полы.
Но я не настолько глупа, как вы думаете. Я вижу пациентов, я замечаю симптомы. И сегодня вы, уважаемые светило медицины, собрались, чтобы решить, что же происходит с вашим умирающим банкиром.
А ведь я говорила еще неделю назад. Посмотрите, у него странная желтизна кожи, не только на лице, но и в области предплечий, есть мелкие кровоподтеки, симптоматика тяжелого поражения печени. И вы лишь отмахнулись от меня, сказав, «Зина, иди делай свои дела».