Марианна Вишневская, потомственная целительница, как она себя гордо именовала, сидела в своей шикарной, оригинально обставленной квартире и попивала кофе, когда в ее дверь позвонили. «Мария Сергеевна Володина», — произнес человек в форме, ее, казалось бы, позабытое имя. «Марианна Сергеевна Вишневская», — гордо ответила целительница.
Женщина выглядела впечатляюще. Прямые жгучие черные волосы до талии, украшенные затейливой яркой повязкой, огромные серьги из разноцветных камней в тон повязки, колоритный макияж и какой-то невообразимый наряд. «Нам известен ваш псевдоним, но ни к чему ломать комедию», — строго произнес человек и развернул перед ней удостоверение.
Майор Лисицын. «Мария Сергеевна, вы обвиняетесь в незаконной медицинской практике». Не успел майор договорить, как знахарка рассмеялась.
«Медицинская практика? Вы о чем?» «Так, травки, заговоры, отвары. И стопроцентного результата не обещаю. А что случилось-то?» «А вот это уже деловой разговор.
Вчера к вам обращалась Елена Николаевна Воробьева с болезнью почек. Было такое?» «Знаете, а давайте присядем», — предложила потомственная целительница. «Я не против.
Куда можно сесть?» «Пройдемте в гостиную. Садитесь, куда вам удобнее». «Спасибо», — кивнул майор Лисицын.
«Так что насчет Елены Николаевны Воробьевой?» «Ну, знаете, ко мне много людей приходят», — протянула Мария Марианна. «И документов я у них не спрашиваю». «О как», — хмыкнул майор.
«Лечите и не спрашивайте, как зовут?» «Нет, ну имя я, конечно, спрашиваю, без него никуда. Иначе как я за человека просить-то буду?» «Кого просить?» — нахмурился сотрудник компетентных органов, совершенно сбитый с толку. «Ну как это кого?» — округлила Мария Марианна свои ярко накрашенные очи.
«Всевышнего, конечно же. Да и безликое обращение мне никогда не нравилось». «Видимо, за Елену Николаевну Воробьеву вы плохо просили», — покачивал головой майор.
«Да что случилось-то, вы мне объясните?» «Виноват. Дело в том, что Елене Николаевне вчера стало плохо, а именно начались боли в почках, после чего женщина потеряла сознание и была госпитализирована». «Так, а вы уверены, что это по моей вине? Может, по приходу домой она съела что-то не то? Или, например, таблетку какую выпила?» «Видите ли, я обычно предупреждаю, что за особо тяжелые случаи не берусь.
Я не пропагандирую самолечения и походы ко мне подобным. И если я вижу, что человеку просто необходимо обратиться к врачу, то так об этом и говорю, мне проблемы не нужны». «Отрадно слышать, но только именно после визита к вам состояние женщины резко ухудшилось», — развел руками полицейский.
«Ее-то вы предупреждали?» «Конечно», — кивнула знахарка, — «я так и сказала, что не смогу помочь». «И тем не менее взялись», — подытожил Лисицын. «Как вы это объясните?» «Я дала Елене выпить мочегонного сбора, только и всего, а потом просчитала молитву.
Ни с того, ни с другого сознания не теряют». «Так, Мария Сергеевна, говорите вы, конечно, убедительно, но, как понимаете, я не могу вам верить на слово». «Понимаю», — заверила Марианна.
«А раз понимаете, то вам придется проехать с нами». «Но у меня через полчаса посетительница», — сопротивлялась знахарка. «Ничего, как-нибудь переживете, надеюсь, и она тоже», — усмехнулся майор.
«А то не ровен час, вдруг еще кто-нибудь сознание потеряет». Лисицын доставил обвиняемую в отделении, а дальше, как и полагается, СИЗО. Гражданка Воробьева по-прежнему пребывала вне сознания.