Марина считала, что в жизни ей не везёт. Она редко говорила об этом вслух — да и что тут скажешь, всё и так было ясно. В юности она мечтала вырваться из деревни в город, выйти замуж, зажить счастливо, не таская коров за хвосты. В общем-то, так и вышло. Марина старалась: училась, окончила училище, устроилась на фабрику — там давали общежитие. Вскоре познакомилась с парнем, вышла замуж.
Всё шло хорошо. Родилась дочка Маша, и муж, казалось, был счастлив — по крайней мере, Марине так думалось. Они копили на квартиру, чтобы выплатить её без долгов. Но когда Маше исполнилось семь, она неудачно упала с велосипеда. С того дня всё пошло наперекосяк.
Врачи сначала обнадеживали: нужно лечить. Потом лечение затянулось — год, другой, третий. Наконец сказали: продолжать можно, но за большие деньги. К тому времени половина сбережений ушла на больницы, а муж однажды пропал, забрав вторую половину. Оставил лишь записку: «Считайте меня слабаком, но я хочу жить, а не мучиться». Поскольку жили они у его тётки, Марине пришлось собрать вещи, взять Машу и вернуться в деревню. Благо старый домишко, где она выросла, ещё стоял.
Маше тогда исполнилось одиннадцать. Она видела, как мама плачет, винила себя: из-за неё, мол, и папа ушёл, и жизнь рухнула. Марина, понимая, что дочка всё чувствует, взяла себя в руки. «Всё у нас будет хорошо, — сказала она. — Здесь воздух чистый, еда натуральная, люди добрые. Справимся». Привыкали долго, но справились.
Марина устроилась на ферму. Недавно какой-то фермер открыл там современное хозяйство: чисто, аккуратно, никакого навоза по колено, да и платил прилично. Жаловаться не приходилось.
Однажды, идя в магазин, Марина задумалась так крепко, что вздрогнула, услышав оклик. Обернулась — в калитке стояла соседка, тётя Наташа.
— Марин, ты в магазин?
— Да, тётя Наташа. А что?
— Соль забыла купить, будь она неладна. Дважды мимо магазина прошла, не вспомнила. Возьмёшь пачку?
— Конечно, — кивнула Марина.
— Постой-ка, — остановила её соседка и вздохнула. — Знать должна. За твоим домом, ближе к лесу, изба ильинишная стоит.
— Знаю, заколоченная же.
— Была заколоченная. А теперь кто-то приехал. Говорят, родственник той бабки. Видела его намедни — ох, страшный: глаза чёрные, здоровый, смотрит прямо и ни с кем не говорит. Как чёрт, ей-богу.
— Тётя Наташа, что вы страху нагоняете? Может, человек от города устал, вот и молчит.
— Может, и так, — согласилась соседка. — Но больно нелюдимый.