Как будто и вовсе не было тех долгих лет, что они не общались. И практически мгновенно нежданные родственнички начали захватывать власть. Да еще так нагло, словно жили здесь всю свою жизнь.
Первым делом тетка с сыном принялись разбирать родительские вещи. Все, что было когда-то дорого Оли. Не считаясь ни с чем, они стали продавать все на свете.
Как будто хотели стереть память о семье из этих стен. Попытка Оли остановить их лишь вызвала ответную вспышку гнева. Наглая тетка, холодным взглядом впившись в нее, будто зверь готовый к атаке, выплюнула слова со злобой.
— О тебе, малявка, здесь никто и слова не давал. Да как ты только посмела спорить со мной! Оля отчаянно сжала в руках завещание матери. Там черным по белому значилось, что все имущество принадлежит ей.
И сделала последнюю попытку доказать свою правоту. Но ее усилия оказались тщетны. Наглая тетка, резко метнувшись к ней, тут же вырвала документ из рук племянницы.
А затем, словно наслаждаясь своей жестокостью, просто разорвала его на мелкие кусочки, не оставив и следа от важного документа. — Вот тебе твое завещание! — усмехнулась она. Ее голос звучал хрипло и злорадно.
— Попробуй только вякнуть, и я тебя выброшу за порог, как ненужную шавку! — поняла меня малявка. Сын Валерий, худой и высокий, словно длинное чучело в огороде, лишь наблюдал за сценой с презрительной улыбкой. От его слабого тела, скрученного от похмелья, исходил резкий запах спиртного, а трясущиеся пальцы потирали влажные ладони.
И в этот момент он одобрительно захихикал, наслаждаясь беспомощностью Оли. Не выдержав такого унижения и с ненавистью глядя на своих новых соседей, Оля выбежала прочь, ее босые ноги несли ее прямо в лес, к старой сторожке, что когда-то давно принадлежала ее отцу. Там, среди покосившихся стен и пахнущих сыростью половиц, она забралась на скрипучий топчан, укрылась руками и дала волю слезам, которые давно копились в ее сердце.
Казалось, этот момент длился бесконечно. Горькая боль вырывалась наружу, и она, проклиная свою судьбу, рыдала, не сдерживая себя. Нежной девичьей душе было особенно тяжело сейчас.
Она думала о своих одноклассниках, которые уже строили планы на будущее, предвкушая выпускной полный надежд. Они мечтали о новой жизни, об учебе, о новых встречах, а у нее не было ни малейшего шанса вырваться из этого места. Лесной поселок словно сжимал ее в своих лапах, не давая даже дышать полной грудью.
Маленькая денежная сумма, оставшаяся от матери, была слишком ничтожна, чтобы сбежать и начать все заново в большом городе. Поэтому Оля была вынуждена оставаться в этом доме, где теперь правила тетка Райка и ее вечно пьяный сын. Оля, как бы ей не хотелось найти поддержку или выход, прекрасно понимала, что рассчитывать можно только на себя.
Единственная родня – это злобная тетка, которая была скорее врагом, чем близким человеком, а соседи и старые знакомые никак не проявляли ни участия, ни сочувствия. Единственное, что оставалось Оле – это терпение и слабая надежда, что когда-нибудь ее жизнь изменится. Но дни сменялись один за другим, и, казалось, ничего не собиралось меняться.
Ей исполнилось восемнадцать, а затем прошел еще один год, и в ее жизни все оставалось по-прежнему. День за днем она жила со своей мерзкой теткой, терпя ее бесконечные нарекания и унижения. Родственница практически принудила племянницу взять на себя все хозяйственные дела, не оставляя ни единой минуты свободного времени.
С утра до ночи Оля крутилась по дому, выполняя бесконечные поручения. Чистила, мыла и стирала, готовила, гладила и отчаянно натирала полы до блеска. Тетка даже за самым мелким поручением, вроде похода за хлебом в магазин, всегда отправляла только Олю, хотя путь до торговой лавки занимал всего несколько минут.