«Дорогая!», – она уехала к подруге в другой город три дня назад. «Она физически не могла воспользоваться нашей стиральной машиной». «А отец тем более».
«Ему важнее телевизор смотреть, чем стирать вещи или готовить», – объяснил Матвей. Кристина снова погрузилась в раздумья. Она задумалась, кто же тогда мог приходить в их квартиру.
Странные мысли путались в голове, но ни одна не давала ясного ответа. Если Евгения Михайловна действительно уехала, то прийти не могла. Валерий Борисович вообще не видел смысла в посещении молодых.
Не потому, что он чуткий отец, а потому, что ему попросту все равно, как живет его младший сын. Старший сын Антон был предметом гордости Валерия Борисовича. Антон добился значительных успехов в столице.
У него высокая зарплата, он купил новенькое дорогое авто и обзавелся собственным жильем. Валерий Борисович не упускал случая похвастаться успехами старшего сына и всегда подчеркивал, как он им гордится. Что касается Матвея, то отец считал его неудачником.
Матвей никогда не просил у родителей денег, не был безработным, не имел вредных привычек и не нарушал закон. Он не создавал родителям проблем ни в детстве, ни сейчас. Когда им нужна была помощь, они всегда звонили Матвею и он никогда не отказывал.
Ведь он жил рядом, в этом городе. Матвей имел хорошую работу, машину и сделал ремонт в квартире. Но для Валерия Борисовича это не казалось значительным.
Он считал, что младший сын ничего особенного не добился. На следующий день Кристина заметила, что ее любимый кондиционер для волос закончился. Она точно помнила, что перед отъездом оставалось чуть больше половины флакона.
«Матвей-то, ты пользовался моим кондиционером для волос?» – спросила Кристина, подозрительно глядя на мужа. «Нет», – ответил он, удивленно подняв брови. «Ты опять ищешь следы пребывания инопланетян в нашей квартире?» «Я точно помню, что оставалось половина флакона, а теперь там почти ничего не осталось», – настаивала девушка, теряя терпение.
Матвей тяжело вздохнул и раздраженно посмотрел на жену. Ему становилось все труднее понимать ее подозрения. Он был уверен, что в их квартире никто посторонний не бывает, это казалось абсолютно невозможным.