Такой простой, но радостный момент — выпить воду, не вставая с места, уже придавал ей хоть немного сил. Она сама не ожидала от себя такой решительности. Все накопившееся за долгие два года негодование, наконец, прорвалось наружу.
Слова, которые она сдерживала, словно пружину в старом механизме, вырвались наружу в тот момент, когда она, наконец, не выдержала. Два года она терпела, по первому зову мчалась к одной дочке, потом к другой, как верная слуга, и всегда возвращалась домой под неумолимые намеки. «Мама, не засиживайся!» Но теперь ее дом стал ареной для внука, двадцатилетнего бездельника, который, казалось, не имел ни малейшего представления о том, что такое ответственность.
То у него одна девушка, любовь всей жизни, то через день уже другая, а бабушка, видите ли, мешает, сопит за стеной и кашляет, нарушая романтическую атмосферу. Каждый раз, когда она слышала эти слова, сердце ее сжималось от обиды. Непонимание, с которым она сталкивалась, было просто невыносимым, она ведь всегда старалась быть рядом и поддерживать, а в ответ получала лишь пренебрежения и упреки.
В этот момент, сидя в тишине своей комнаты, она поняла, что пришло время что-то менять. Ее терпение больше не безгранична, и она готова отстоять свои права во что бы то ни стало. «Бабушка, послушай, ты бы к кому-нибудь в гости съездила», — говорил намеками внук, — «мы бы с Катей вдвоем побыли».
Потом это была уже Настя, а затем Лидочка, и так по кругу. И Таисия Алексеевна уезжала то к двоюродной сестре, то к подруге своей, то к бывшей коллеге, стараясь каждый раз не возвращаться допоздна, чтобы не мешать молодым. Поначалу ее визиты радовали и сестру, и коллегу, и других родственников и знакомых, но со временем, когда эти визиты стали повторяться пару раз в неделю, радость сменилась тягостью.
Таисия поняла, что ее присутствие стало обременительным для окружающих. Когда женщине стало уже некуда ездить в гости, старшая дочь как раз родила ребенка. Жизнь в мегаполисе, ипотека и старший ребенок-школьник не позволяли матери долго оставаться в декретном отпуске, поэтому помощь бабушке оказалась как никогда кстати.
Вот так Таисия Алексеевна и переехала к дочери. Первое время все было просто замечательно. Горячие ужины, чистая квартира, ухоженные внуки, бабушка прекрасно справлялась со всеми домашними заботами.
Однако через несколько месяцев зять, который, к слову, был всего на 10 лет моложе тещи, начал высказывать свое недовольство. «Таисия Алексеевна, не покупайте больше такие сосиски, ими и отравиться недолго. Да и зачем сосисками давиться, если вы все равно целый день дома? Вам трудно нормальную еду приготовить? Котлетки, например, или отбивные мои любимые?» Через некоторое время его претензии продолжились с новой силой.
«Таисия Алексеевна, послушайте, котлетки – это, конечно, хорошо, но вы слишком много денег тратите на хозяйственные нужды и продукты. Экономнее надо быть!» И, наконец, дошло до следующего. «Таисия Алексеевна, я вам что, парнокопытная какой-то? Траву да овощи жевать каждый день я вам не нанимался.
Экономия – это, конечно, хорошо, но мяса в рационе маловато». Пожилая женщина молча терпела эти упреки, стараясь не обострять отношения и продолжая делать все возможное для благополучия семьи дочери. И так продолжалось во всем.
«Таисия Алексеевна, ну раз уж вы дома с детьми, могли бы и старшую внучку по учебе подтянуть? Зачем нам репетиторов нанимать? При живой-то бабушке!» Да и за разговоры по телефону ей доставалось, мол, нечего тут болтовней заниматься. Внучка старшая тоже была не подарок. Хоть и девочка еще, всего лишь в четвертом классе, а гонору у нее было выше крыши.
И одевается бабушка немодно, и перед друзьями ее позорит, и учиться заставляет. Каких только претензий от нее не наслышалась бабушка. «Бабушка, ну зачем ты к нам приехала? У тебя ведь свой дом в деревне есть.
Вот туда и возвращайся. Командуй там, а здесь я хозяйка», — заявляла наглая малолетняя внучка. Таисия Алексеевна молча терпела, старалась каждому угодить.
Зять покупал мясо со своей скромной пенсии, внучке давала деньги на карманные расходы, чтобы хоть как-то компенсировать свой позор. Даже своему внуку Кольке, оболтусу, который ни учиться, ни работать не хотел, переводила остатки пенсии на карту. Каждому хотела угодить, но никак не удавалось.