Он брёл по ночному городу, сильно шатаясь после принятия доброй порции спиртного. Куда забрёл? Но это его не интересовало. Город родной, и ноги сами к дому приведут. Он был занят более важным делом. И философствовал вслух. — Почему, почему у меня такая жизнь? Двадцать семь. У друзей дети в школу пошли, а я один, никому не нужен. Грубый? — Да не грубый я. Хотя грубый. Ну, таким мужик и должен быть.
Никита улыбнулся. Единственное, что мне в жизни удалось, так это бизнес. До миллионера, конечно, далеко, но на красивую жизнь не хватает.
Вдруг остановился, схватился за голову, и из глаз лились слёзы. — Столько денег отдал тому доктору, а в результате… — Ничем помочь не могу, вот вам адрес одного столичного светила в этом вопросе. Но, думаю, он вам не поможет.
А я вот возьму и завтра же поеду к этому светилу. Подошёл к мосту. Посмотрел на тёмную гладь реки.
Утопиться, что ли? Река глубокая, все концы в воду. Посмотрел ещё раз на реку. Не, топиться не буду, холодно.
Да и Сократ не кормлен. Пойду домой. Он двинулся по мосту и тут увидел на середине моста женщину очень молодую, на груди рюкзак с маленьким ребёнком.
Та стояла и смотрела на воду. И вдруг полезла на перила моста, встала на верхнюю перекладину и расставила руки, и Никита бросился к ней. Успел схватить, прижал к себе, и они вместе упали на пыльную мостовую.
Ребёнок заплакал. — Ты что, рехнулась? — закричал Никита, мгновенно протрезвел. — Что тебе надо, зачем ты лезешь, куда тебя не спрашивают? — и заревела.
— Да мне почему-то показалось, что тебе рано умирать, — кивнула на плачущего ребёнка. — А ему тем более. Всё вставай и вали домой, к мужу или к маме, кто там у тебя? — Нет, у меня нет дома, ни мужа, ни мама, никого у меня нет.
— Вот ещё навязалась на мою голову, поставил её на ноги вместе с ребёнком. Пошли. — Никуда я с тобой не пойду, вдруг ты маньяк.
— Топиться, значит, это в любое время пожалуйста, а с маньяком это страшно. Дёрнул за руку. — Да пошли уже.