«Это не твое дело!» «Подбирай слова, когда со мной говоришь!» Марк повернулся к стене, затихая. Вадим закрыл глаза, но сон не приходил. В его голове были лишь мысли о том, как все повернулось против него и как ему выжить в этом месте, где каждый день – это борьба за существование.
Первая неделя в тюрьме казалась Вадиму вечностью. Каждый день начинался с тревоги, а заканчивался болью. Ему прилетало от сокамерников, от соседей по блокам и даже от тех, кого он ни разу не видел.
Это были не просто акты агрессии. Каждый удар, каждая издевка сопровождались недвусмысленными намеками. «Это тебе привет от Тимура Игревича!» – ухмылялся очередной обидчик, заламывая руку Вадима за спину.
Он лежал на жесткой койке и пытался собрать мысли. «Почему Черных?» «За что он так ненавидит меня?» «Я не убивал Полину!» Но никто его не слушал. «Эй, бизнесмен, ты что-то сегодня совсем вялый!» – заметил Юра за обедом, садясь напротив.
Вадим поднимал ложку с супом так, будто в ней лежал целый кирпич. Его тело болело и изнывал от увечий. «Я просто устал», – ответил он сухо.
«Устал? Ха! Это только начало! Удивляюсь, что ты еще на ногах после тех приветов!» «Ты знаешь, от кого они?» – резко спросил Вадим, забыв про ложку. «Ну, слухи ходят!» – Юра усмехнулся. «Говорят, какой-то богач из внешнего мира тебя здесь очень не любит».
«Черных!» – выдохнул Вадим. «А, значит, правда! Слушай, если он против тебя, тебе будет сложно. Он не просто богатый, он еще и влиятельный, понял?» «И что ты предлагаешь?» – раздраженно спросил Вадим.
«Выжить, любой ценой!» Через пару дней, когда всех заключенных погнали в душ, Вадим решил держаться незаметно. Он встал у стены, стараясь не встречаться взглядом ни с кем, но это не помогло. «Ну что, бизнесмен, как водичка?» – раздался за спиной знакомый голос Матвея.
Вадим обернулся и встретился с его ухмылкой. «Матвей, оставь меня в покое!» – попытался спокойно ответить он. «О, ты смотри-ка!» – стал говорить увереннее.
Вадим замер, но прежде чем он успел что-то сказать, кто-то ударил его в спину. Боль пронзила тело, и он рухнул на кафельный пол. «Что здесь происходит?» – внезапно раздался громкий голос смотрящего, входящего в душевую.
Вадим пытался подняться, но кровь лилась на холодный пол, окрашивая воду валой цвет. «Разойдитесь!» – приказал смотрящий, расталкивая заключенных. Он подхватил Вадима под руку.
«Держись, парень!» Вадим смутно помнил, как его вели по коридорам. Голоса звучали, как сквозь толстое стекло. «Он истекает кровью! Немедленно в операционную!» В медпункте его уложили на стол.
Перед глазами замелькали лица врачей. «Глубокий порез, но не критично. Начинаем операцию».
Вадим хотел что-то сказать, но темнота поглотила его. Когда он очнулся, над ним склонился пожилой врач в очках. «Добро пожаловать обратно!» – сказал он, делая запись в карте.
«Что произошло?» – прохрипел Вадим. «Кто-то пытался отправить тебя на тот свет. Но ты, кажется, упрямый».
Вадим пролежал в местной больнице несколько недель. Больничная палата, хоть и была небольшой, казалась ему настоящим убежищем по сравнению с той жестокой реальностью, которую он оставил за стенами тюрьмы. Здесь не было ни издевательств, ни ударов.
Только тишина и запах антисептика. Каждый день был одинаковым. Измерения давления, процедуры, редкие разговоры с врачами.
Однако он не позволял себе расслабляться. Утром в его палату вошла Ирина Витальевна. Это была женщина лет сорока с мягкими чертами лица и добрыми глазами.
Она держала в руках папку с записями. «Вадим Александрович, как вы себя чувствуете сегодня?» спросила она, остановившись у его кровати. «Благодаря вам намного лучше», ответил Вадим, попытаясь сесть и опереться на локте.
«Это хорошая новость, но, к сожалению, я больше не могу вас здесь держать». Она пожала плечами, закрывая папку. «Мы сделали все, что могли».
«Я понимаю. Спасибо вам за помощь, доктор», искренне сказал он. Когда Вадим вернулся в свою камеру, ощущение, что он опять оказался в ловушке, не покидало его.
Боль от ран не давала покоя, но куда более опасной была его уязвимость. Он знал, что в тюрьме слабость – это приговор, а для него каждый новый день становился борьбой за существование. Ночь, которая наступила вскоре после его возвращения, была особенно тягостной.
Тюрьма, как всегда, была полна звуков. Звуки, шаги в коридоре, эхом отдающиеся удары дверей. В его камере было тихо, но это была тишина, наполненная напряжением.
Вадим чувствовал, как каждый шорох мог быть началом чего-то плохого. Марк, его сокамерник, не переставал унижать его. Через пару дней он вновь решил показать свой характер.
«Ты что, еще не понял, что в этой камере я здесь главный?» – издевательски сказал он, подходя к Вадиму, когда тот сидел на нижней койке. Вадим, стиснув зубы, посмотрел на него. Он знал, что нужно действовать, чтобы не стать объектом постоянных издевательств.
Он встал и, не колеблясь, нанес ответный удар, прижимая Марка к стене. «Еще раз ты ко мне подойдешь, тебя отсюда вынесут вперед ногами!» – шепотом сказал Вадим, крепко держа его за воротник. Марк закашлялся и попытался освободиться, но Вадим не отпускал его.
Силы были на его стороне, и он не собирался уступать. В воздухе висела угроза. Марк, поняв, что больше не контролирует ситуацию, наконец проговорил.
«Да отпусти! Я понял, черт побери! Понял!» Вадим отошел от него, но не выпускал из рук его одежду. Он пристально посмотрел на Марка, пока тот не начал пятиться к своей койке. Той ночью, когда Вадим наконец уснул, ему приснилось, как он был снова на воле, свободный, с Полиной.