«Знаешь», — сказал Макс, прерывая мысли Вадима, «иногда я думаю, что это странное место, это клиника. Может, она не так уж и плоха, ведь люди, которые тут живут, тоже живые. Может быть, они как-то по-другому живут или ждут чего-то».
Вдруг Макс побежал к женщине. Его лицо расплылось в счастливой улыбке, а его маленькие руки обвили ее талию. Вадим замер на месте, не в силах поверить в то, что происходит.
«Мама!» — воскликнул Макс, обнимая женщину. «Знакомься, это Вадим». Женщина в ответ тяжело вздохнула, и Вадим понял, что она сдерживает какое-то недовольство.
Она была высока и стройной, в ее глазах читалась усталость, но в то же время какой-то холодный профессионализм. Она выглядела как человек, который привык сталкиваться с трудными ситуациями. «Боже, Макс! Я же говорила тебе, что нельзя общаться с незнакомцами!» — строго произнесла женщина, ставя руки на бедра и глядя на мальчика.
«Как ты мог?» Макс, казалось, не обращал внимания на ее замечания. Он лишь улыбался, глядя на Вадима, как будто этот момент был не таким уж важным. «Прости, мама! Я просто думал, что тебе будет интересно!» — ответил Макс, и в его голосе звучала нескрываемая уверенность.
Вадим почувствовал, как напряжение в его теле слегка ослабло. Он знал, что сейчас пришло время поговорить, но он не был уверен, как начать. Он быстро подошел ближе к женщине, сделав несколько шагов, и тихо представился.
«Простите меня!» — сказал Вадим, протягивая руку. «Я Вадим!» Женщина посмотрела на его руку с некоторой настороженностью, но, видя его искренность, пожала ее. «Оля!» — ответила она кратко.
Вадим почувствовал, как его сердце сжимается от всего того, что ему предстояло сказать. Он понял, что прямо сейчас он должен выяснить правду, независимо от того, как больно это может быть. «Мне нужна ваша помощь!» — сказал он, немного успокоив голос.
«У вас в клинике находится моя невеста, Полина Рудюк. Я думал, что она умерла, а Макс показал мне…» Его голос дрогнул, и Вадим резко опустил голову, пытаясь держать слезы, которые подступали. Оля заметила его слабость, и хотя ее лицо оставалось холодным, в ее глазах промелькнуло нечто вроде жалости.
Она погладила Макса по голове и сделала шаг назад, чуть отстраняясь от Вадима. «Знаете, Вадим, ситуация действительно странная», начала Оля, не глядя на него. «Когда Полину привезли к нам, она была абсолютно здорова.
Я лично осматривала ее. Но вы знаете, как бывает в таких местах. Мы назначаем пациентам препараты, проводим терапию, и, к сожалению, даже здоровый человек может стать овощем».
Вадим потряс головой, как будто он не мог поверить в то, что она говорит. Он почувствовал, как его дыхание участилось, и он стиснул зубы, чтобы не выдать своих эмоций. «Превращается в овощ?», повторил он, не веря своим ушам.
«То есть вы говорите, что она…» Оля взглянула на него, и ее лицо на мгновение смягчилось. «Стойте! Да, бывают случаи, когда нашему главврачу платят, чтобы кого-то здесь скрыть», сказала она. «И я предполагаю, что случай Полины именно такой».
Вадим почувствовал, как все внутри него бурлит. Его боль стала еще глубже. Он не мог понять, как так получилось, почему Полина оказалась здесь, и что она пережила за все это время.
«А с ней можно увидеться?», спросил он, надеясь, что все-таки смогут помочь ему. Оля вздохнула, ее взгляд стал тяжелым. Она отвела глаза в сторону, но не желала отвечать на этот вопрос.
«Нет, вас не пустят», сказала она наконец. «Это учреждение строго соблюдает правила. Полину может навещать только Тимур Игоревич.
Он единственный, кто имеет право на визит к ней». Вадим почувствовал, как его кулаки сжимаются от злости. «И здесь он?», спросил Вадим, пытаясь выжать хоть что-то из этой информации.
«А вы с ним знакомы?», спросил Оля, как будто уже предчувствовала, что именно этот вопрос приведет к новой буре. «Я из-за него попал в тюрьму», ответил Вадим. «Мне кажется, что он замешан в чем-то большем».
Оля лишь пожала плечами, давая понять, что она больше ничего не знает. «Спасибо», тихо сказал он. «Теперь я знаю, что мне делать».
Вадим развернулся и, не говоря больше ни слова, встал перед дверью Антона, нервно зажимая пальцем звонок. Он вздохнул, пытаясь отогнать беспокойные мысли, которые не покидали его с того момента, как он попрощался с Олей. Все, что он узнал, казалось слишком сложным для восприятия.
Антон был его другом, человеком, которому можно довериться в самые тяжелые моменты. «Вадим!», услышал он знакомый голос. Дверь открылась, и Антон обнял его, который он видел много лет.
«Дружище!», сказал Антон с улыбкой, отступив в сторону, чтобы пропустить Вадима внутрь. «Проходи, как ты? Ты выглядишь немного потерянным». Вадим кивнул и зашел в дом.
Антон был тот еще тип, шутник и оптимист, но Вадим всегда чувствовал, что он может рассчитывать на его поддержку. Квартира Антона была уютной, с минималистичным интерьером и хорошим баром в углу. Он взял ее друга, повесил ее на вешалку и пошел к столу, доставая закуску и бутылку виски.
«Неужели уже семь лет пролетели?», улыбнулся Антон. «Будем отмечать твое возвращение». Вадим уселся за стол, усталый, изможденный, но не желающий показывать это.
Он налил виски в бокалы, подал один Антону и сразу выпил свой залпом. Глоток виски обжег горло, но ему было все равно. Все равно, что он чувствовал.
Он продолжал смотреть в пустую точку, надеясь, что этот напиток хоть немного поможет ему забыться. Антон удивленно посмотрел на него, но не стал делать замечания. «Эй, что с тобой?», спросил он, взяв свой бокал.
«Ты как-то быстро. Все в порядке?». Вадим молчал несколько секунд, пытаясь собраться с мыслями, прежде чем заговорить.
Он не знал, с чего начать, как все это объяснить своему другу, но слова сами полились. «Полина жива!», сказал он, его голос стал тише, и глаза наполнились слезами. «Она жива, Антон, понимаешь?».
Антон чуть не подавился виски, его глаза расширились от изумления. «Как жива?», спросил он, не веря собственным ушам. «Ты что, с ума сошел? Как она может быть жива? Мы же ее похоронили!».
Вадим вздохнул, открыл бутылку и снова налил себе виски, но в этот раз не спешил пить. Он вглядывался в стакан, пытаясь принять правду, прежде чем продолжить рассказ. «Я был на кладбище», сказал он тихо, как будто пытался передать важность каждого слова.