Правда не знаю, чем я это заслужил, но мне приятно. Не буду говорить никаких громких слов, они-то как раз не помогут поднять компанию до ее прежних высот. А скажу, давайте работать, и у нас все получится.
На этом собрание было закончено, и все пошли по своим местам. А Николай Николаевич в свой кабинет, знакомится с делами. Сев за стол и посмотрев на часы, которые показывали 10.00, он углубился в документацию.
А когда поднял глаза, время было 18.30. Ко мне что, никто не заходил и не звонил? Сам у себя спрашивал Николай Николаевич. Выйдя из кабинета, он увидел, что секретарша собирается домой. Я вам сегодня не нужна больше? Чуть покраснев спросила Вика.
Ко мне кто-то заходил в кабинет сегодня? Заглядывали, но вы были весь где-то там далеко, и больше никто не осмелился вам мешать. Понятно, но зато я во многом разобрался, сказал радостным голосом новый генеральный. Весь вечер он рассказывал Надежде о первом рабочем дне.
Она внимательно смотрела на него и даже где-то слушала, а в основном любовалась. Он попал в свою стихию. Ее Николай начал жить только с сегодняшнего дня.
Многие жалуются на свою работу и кажется, что люди ходят туда только потому что надо. Семья, дети, ипотека. А вот перед ней сидел человек, который любил свою работу.
Ведь лучшая работа это делать то, что вам нравится. Она должна быть такой, чтобы не смотреть все время на часы, а наслаждаться ей постоянно. А скоро его труд будет приносить пользу, а это лучшая награда, которая может быть.
Она очнулась от того, что ее тормошил Николай. Надя, ау, ты где витаешь? Я тебе рассказываю, а ты меня даже не слушаешь. Я лучше делаю, я любуюсь тобой и радуюсь за тебя.
Ты начинаешь жить в полную силу. Теперь они встречались вечером и рассказывали друг другу, как прошел день. Сидя перед телевизором, приобняв жену, Николай думал, какой же он счастливый человек.
Он хочет жить, работать, любить свою Надю и быть полезным. А ведь было у него и другое время, когда он опустил руки и сдался. Сил не было, а самое ужасное не хотелось жить.
Как-то в один из воскресных дней, гуляя по парку, что возле их дома, он вспомнил о Марии Николаевне, соседке родителей. Я, конечно, очень неблагодарный человек. Она меня так встретила хорошо, одежду дала, денег на дорогу, накормила, а я уехал и забыл про человека.
Надо обязательно к ней заехать. Ну и в чем дело, давай сейчас и поедем. Купим гостинцев и навестим старушку.
Правда, Надюш, а давай махнем. Купив полную сумку продуктов, они взяли такси и поехали туда, где прошло детство Николая, где жили его родители, где было беззаботно и весело. Были еще живы бабушка с дедушкой и не было никаких проблем.
Мария Николаевна, слава богу, была жива и сидела на лавочке возле подъезда. Добрый день! Громко поздоровался Николай. А мы знакомы? Она плохо видела и, конечно, не узнала этого респектабельного мужчину.
Мария Николаевна, я Николай Меркушов, помните? Коленька, это ты? Плохо видеть стала. А я к вам с женой. Это Надя, познакомьтесь.
И с подарками. Спасибо. У меня все есть, да и много ли мне надо.
Пойдемте в дом. И она засеменила впереди них, показывая дорогу. Они прекрасно посидели, попили чай, вспомнили родителей Николая.
Ой, Николаша, забыла тебе еще в прошлый раз сказать полицейский ведь несколько раз приходил. Папа-то твой настоял на заведении уголовного дела. Вот они и ищут.
Он несколько раз приходил, спрашивал, не появлялся ли ты. А в прошлый раз прямо перед тобой приходил, но я сказала, что не видела тебя. Он мне оставил визитку свою.
Вот, возьми и сходи к нему, скажи, что жив. Он обрадуется, что это дело с его плеч упадет. Да и про этих бандюганов расскажешь, пока они еще кому-то не навредили.
Ты позвони сначала ему, может, он уже и не работает там. Да, Коленька, ты мне свои координаты оставь, мало ли вдруг понадобишься. Конечно, конечно.
И он протянул ей свою визитку. Поблагодарив бывшую соседку, Николай попрощался. А старший лейтенант Быстров Борис Иванович работал и, услышав, что это звонит Меркушов Николай Николаевич, аж подпрыгнул со своего стула.
У него едва не выскочило спросить, с того света что ли? Но он вовремя остановился. Глотнув воды, он ничего умнее не нашел спросить, как «Вы откуда?» «Я из дома», улыбаясь, ответил Николай. «Мне к вам надо прийти, или мое дело уже закрыли?» «Нет, не закрыли.
Приходите, конечно, у меня к вам много вопросов». Назначив время встречи, они попрощались. «Вот это я понимаю», опять налив себе воды, вымолвил обалдевший лейтенант.
На следующий день новый генеральный директор предупредил секретаршу, что будет к обеду, и поехал на встречу со старшим лейтенантом полиции Быстровым Борисом Ивановичем. Он его уже ожидал. В кабинет к Быстрову пришел сам начальник полиции.
Посмотреть на Николая Николаевича, как на какую-то диковинку. «Рад вас видеть в здравии. К сожалению, не смогли мы помочь вам, так и не вычислили мы их.
Ну ладно, вам лейтенант все расскажет». И главный попрощался. «Здравствуйте, господин Меркушов.
Присаживайтесь. Расскажите все, что помните, а потом я расскажу все, что удалось сделать нам. Мы хоть и не смогли помочь вам лично, не сидели без дела и все-таки поймали двоих похитителей.
Я вам потом их покажу, и вы их опознаете». «А можно прямо сейчас посмотреть, и я начну рассказывать. Прямо не терпится».
Лейтенант улыбнулся. «Хорошо, так и быть». И вынул из папки штук десять фотографий.
Николай долго их рассматривал и узнал того здорового, похожего на боксера, с огромными бицепсами и худощавого без передних зубов. Все четыре месяца он приходил в одном и том же спортивном костюме. В нем же он был на фото.
Третьего не было. «Да, вот эти двое меня охраняли все четыре месяца и принуждали подписать документы, в основном генеральную доверенность на мою бывшую жену Киру Сергеевну Шумскую. Здесь нет третьего».
«Все правильно. Он был убит при задержании. А этих мы поймали, когда они похитили следующего бизнесмена и так же, как вас, держали в сарае.
Ну, теперь ваша очередь». И он приготовился слушать, предварительно включив диктофон. «Когда я вышел из кафе, мне оставалось совсем немного времени до поезда.
Сделав буквально несколько шагов со ступенек, меня кто-то сзади ударил по голове, и я потерял сознание. Когда я пришел в себя, то понял, что я в багажнике автомобиля. Пахло бензином и трясло.
Ехали долго. Днем стояли, ждали вечера. Мне давали что-то пить, и я опять засыпал.
По-видимому, снотворное. Они меня везли за 400 километров от столицы. Но это я узнал уже когда освободился.
Привезли меня и бросили в сарае. Дня три никто не приходил, и я сидел с кляпом во рту и связанными руками. Потом мне удалось вынуть кляп, и стало легче.
Ну что еще? Били, требовали подписать генеральную и еще какие-то документы. К концу месяца они меня сломали. Болело все, почки, спина, желудок.
Кормили как собаку. Я все подписал, думал, меня сразу отпустят, а они говорят нет, отмашки не было. Я потом понял, что жене нужно было время, чтобы заняться продажей квартиры, машины, компаний.
Когда она уже уехала за границу, меня освободили. Вот и все. Пришел домой к родителям, там живут другие люди.
Хотя квартира была приватизирована, а они говорят, что купили. Вы бы тоже узнали, как они туда попали. Может к этому причастны и с ЖКО.
Они ведь знают, какие квартиры свободны, какие заняты. Мне бы забрать вещи родителей, фотографии. Все это дорого сердцу.
Да и квартира все-таки моя. Почему я должен от нее отказываться? Потом мне помогла одна женщина. Пустила пожить у себя на даче.
Ну вот и все. Остальные подробности моей личной жизни к криминалу отношений не имеют. Понятно.
Заявление о вашей пропаже написал ваш отец. Жена даже не приходила. Мы думали, ну куда может пойти человек, которому надо уезжать.
Он будет где-то рядом с вокзалом. Решили пройтись по всем заведениям, что были рядом. Первым было кафе.
Мы показали ваше фото, и вас узнал официант. Сразу попросили запись с видеокамеры наблюдения, но нам сказали, что в этот вечер их разбили. Охранники не смогли поймать виновных.
Никто ничего не видел. Ни номер машины, никто вас похитил. Ничего.
Ваш папа ходил с нами ругался. Но мы с одной стороны его понимали, сын все-таки. А с другой, ну хоть какая-нибудь зацепочка.
Я лично обошел все близлежащие дома. Опрашивал старушек, они у нас бдительные. Но никто ничего не знал.
Несколько раз ходил к вашей соседке, Марии Николаевне. Она очень приятная, интеллигентная женщина. Видно было, что хочет помочь, но тоже ничего не знала.
И вот, наконец, вы позвонили сами. Я, честно признаться, думал, что кто-то надо мною шутит. Я очень рад видеть вас живым и здоровым.
Вы оставьте свои координаты. Я насчет квартиры обязательно узнаю и вам позвоню. А что с этими бандитами? Скоро суд.
Вы пойдете как свидетель. Я дам ваш номер адвокату того бизнесмена, который прошел тот же путь, что и вы. А он решит сам, когда и где с вами встретиться.
Они пожали друг другу руки и попрощались. Через пару дней ему позвонил мужчина и представился адвокатом Валерия Степановича Кузнецова. Николай как-то не обратил внимания на фамилию и имя.
А когда они встретились в кафе, чтобы поговорить о предстоящем процессе, в бизнесмене, которого тоже прессовали, он узнал Валерку, с которым начинали строительный бизнес. Они не бросились в объятия друг к другу, но поздоровавшись, один другому сказал «Привет, старик, рад видеть». Николай попросил адвоката возможность встретиться с бандитами, чтобы спросить, кто же заказчик.
«А вы не знаете и даже не догадываетесь?» удивленно спросил адвокат. «Вот именно, что догадываюсь, но хочу узнать точно». «Хорошо, я попробую устроить встречу, но ее темой будет очная ставка, иначе могут не разрешить».
Вели себя братки нагло. Может быть, надеялись, что их в последний момент отмажут. А может быть, шли на зону, как в дом родной, надеясь там отдохнуть от праведных трудов.
«Господин Меркушов, вы узнаете этих людей?» «Да, узнаю. Именно они меня держали в сарае четыре месяца. А вот этот, что поменьше, бил с таким остервенением, как будто я у него что-то украл или навредил ему.
Кто тебе приказал меня прессовать, и почему вы меня похитили?» Они молчали, отвернули физиономии, не желая разговаривать. «Вы знаете их имена, фамилии?» «Нет, не знаем. Мы что, в ментовке что ли работаем, чтобы спрашивать имена, фамилии и документы в придачу?» «Хорошо, а если я покажу вам фото, узнаете их?» Николай специально нашел в интернете фото Никиты и Киры, на всякий случай, вдруг пригодится.
Показав фото своей жены и ее любовника, он в глубине души надеялся, что это не они, а напрасно. «Вот этот мужик с нами разговаривал и твою рожу нам показал», кивнув головой на Николая, сказал бандит, похожий на боксера. «Он все денег пытался нам меньше дать, а потом вот эта баба приехала и дала нам столько, сколько мы и просили, и мы все сделали.
Они еще между собой ругались. Мужик говорил, что она сорит деньгами, что им деньги будут самим нужны. А она его убеждала, что любой труд должен быть оплачен, или сам иди выполни все».
Он долго ругался, возражал, но потом все-таки уступил. Баба просила, как можно быстрее выбить вон из него все подписи. Поэтому малыш и старался.
Когда он назвал братка, который был поменьше малышом, Николай не смог сдержать улыбку и спросил. «А ты Карлсон, что ли?» «Чего сказал?» Шутки они явно не оценили. Когда их увели, Николай и Валера попрощались с адвокатом и вышли из здания полиции.
«Ты чем занимаешься?» спросил Валерка. «Я генеральный директор фирмы «Стройком».» «Ты в «Стройкоме»?» «Да, меня дочь Фролова пригласила. Вот уже неделю отработал».
«А ты чем занимаешься или занимался? У тебя отжали бизнес?» «Я помогал жене с салонами красоты. А когда она родила двойню, то стал сам этим заниматься. Дела поперли в гору, я стал открывать еще салоны, хорошие места в аренду брал, видно, кому-то перешел дорогу.
Потом-то я узнал, кому. Вот меня этим отморозком и заказали. Но мне больше повезло, у меня жена осталась и сразу шум подняла.
Но все-таки три салона пришлось отдать. А в основном бизнес остался. Но били так же, как тебя и требовали подписать документы на передачу бизнеса сыну одного авторитета.
Ты знаешь, противно мне говорить об этом. Давай закончим». «Ну ладно, на суд приду, еще встретимся.
Привет жене». И они разошлись, как абсолютно чужие люди, будто не было тех пяти лет учебы в институте, когда они были не разлей вода. Николай рассказывал Надежде, как прошел суд.
Этим подонкам дали по семнадцать лет. Адвокат выступил с такой гневной речью в адрес прокурора. «Они раскаиваются в саде, давайте дадим им еще один шанс».
Но он, по-моему, сам не верил в то, о чем говорил. А эти сидели и прятали улыбки. Они раскаивались только в одном, что выполнили последнее задание нечисто.