Маленький щенок прижимался к своей сестренке. В коробке было очень холодно, но он еще не знал, что сестренке уже все равно. Щенок не знал, что человек, который несколько часов назад оторвал их от матери и положил в коробку, выбросил малышей на трассе в каком-то богом забытом месте. Человек даже не задумывался об их дальнейшей судьбе, его мало интересовало, найдут их живыми или нет. Его любимая собака Алабайха Чистых Кровей родила на свет ему этих двух самых бойструков.
Пару месяцев назад она сбежала из дома, прибилась к стае бродячих собак и гонялась с ними по округе, вдыхая пьянящий воздух свободы, пока не была поймана хозяином. В положенный срок у нее родилось два щенка. Когда щенки немного подросли, хозяин сложил их небрежно в коробку и отвез в ближайший от города райцентр, который уныло тянулся вдоль трассы. Почему он не утопил их сразу, обрек на мученическую смерть, одному богу было известно. Но тут вмешались какие-то высшие силы, давая маленькому созданию шанс на спасение.
Дворник Матвей уныло брел из ларька домой, из правого кармана торчала чекушка. Сегодня холодно, он промерз до самых костей и хотел поскорее согреться. И тут на его пути оказалась коробка. Матвей машинально ее пнул, оттуда донесся какой-то писк. Ух ты, какой бутуз, Матвей покрутил в руках щенка. Подарю жене, у нее как раз сегодня день рождения, а на подарок денег нет. Они долго спорили на прокуренной кухне за бутылкой водки, как назвать щенка.
Матвей предлагал банальное, шарик или бобик. Жена настаивала на красивом и заграничном имени Мейсон. Наверное, она смотрелась Санта-Барбары. Ну ладно, это же у тебя сегодня днюха, сказал Матвей, пусть будет по-твоему. Так щенок стал Мейсоном, правда, счастья ему это не принесло. Жизнь у него была не сладкая, совсем не такая, как у заграничных псов. Как будто кто-то испытывал его на прочность, посылая все новые и новые испытания. Жил Матвей в стареньком бараке, продуваемом всеми ветрами недалеко от трассы.
Дом этот достался ему по наследству и стоял на самом отшибе их маленького захолустного городишки, поэтому их пьяные разборки с женой никому не мешали. Соседей поблизости не было. Мейсона часто наказывали за лужи, пока он был щенком, за испорченную мебель и обувь, а иногда Матвей мог просто так его пнуть в живот, потому что Мейсон попался ему на пути. Хозяйка тоже не любила щенка и никогда не защищала его от пьяного мужа.
Из маленького пушистого создания он превратился в нескладного подростка, а затем высокого, но крепкого пса. Шерсть его была совершенно невероятного цвета, как у матери Алабайхи, белая с каким-то нежно-розовым оттенком. По вечерам Мейсон смотрел на освещенные окна домов и думал. Он не мог понять для чего родился и живет на этой земле, если он никому не нужен. И мечтал о том, чтобы у него был свой теплый дом и добрый хозяин, а он бы ему стал верным другом.
Они могли бы подолгу гулять в парке, а потом вернувшись с улицы ужинать теплой кашей с кусочками мяса. Так думал Мейсон, лежа на холодном полу нетопленной печи и пустой миски. Когда было совсем не в моготу от пьяных запоев хозяев, он уходил на трассу и подолгу сидел там, вглядываясь в проезжающие машины. Ему казалось, что вот-вот остановится какой-нибудь автомобиль и добрые руки заберут его отсюда к себе домой. Домой! Какое все-таки это теплое и уютное слово! Как-то неожиданно для молодого пса в доме стало тихо.