Марина планировала сразу же подъехать в больницу и поговорить с Милой и с матерью. После этого жуткого инцидента она приняла окончательное и бесповоротное решение. Больше Марина никогда близко не подпустит к себе и своей семье, ни сестру, которая принимает доброту за слабость, ни потакающую ей мать.
«Все, хватит», — твердо сказала она, когда делилась с Максимом своими переживаниями. «Не хватало, чтобы она еще потом что-нибудь выкинула. Издевательство какое-то, ей-богу.
Больше не позволю им даже приближаться к нам. Пусть живут своей жизнью и делают то, что считают нужным. Только мы с тобой во всем этом уж точно больше принимать участие никогда не будем».
Максим был с Мариной согласен, он чувствовал и свою вину за случившееся, хотя, казалось бы, он-то здесь причем. Полюбил девушку и захотел связать с ней свою жизнь. Что же в этом такого особенного? Но нет, все было не так просто, как могло казаться.
Если бы в свое время, еще тогда, когда все только-только начиналось, Максим по-человечески расстался бы с Милой, таких тяжелых последствий удалось бы избежать. «Да ладно тебе, не придумывай», отмахивалась Марина, когда супруг поделился с ней своими переживаниями. Нашел чем себе голову забивать, она всегда была эгоисткой, и вся эта ее любовь вилами писана по воде.
Милке просто обидно, что ты предпочел не ее, вот она и мстит, отыгрывается как может. А мы почему-то должны с этим мириться. Я вообще была дурой, когда простила ее по доброте душевной.
Мать не хотела расстраивать, и вот что из этого всего вышло. Зато теперь я буду умнее, и больше никогда не допущу, чтобы они лезли в мою жизнь. Елизавета Леонидовна отнеслась скептически к словам дочери, не поверила в то, что Мила могла что-то подсыпать в чай сестре.
«Мам, ну кому и что ты собираешься доказывать?», взбеленилась Марина. Вера Павловна все видела, она может подтвердить, может быть уже хватит выгораживать Милу, может пришла пора ей самой как-то отвечать за свои поступки. А то что это такое? Везде она ни при чем, хотя на самом деле моя дорогая сестрица как ненавидела меня, так и ненавидит.
И ты об этом прекрасно знаешь, мы обе это понимаем. Так на кой черт продолжать делать хорошую мину при плохой игре? К чему весь этот цирк? Елизавета Леонидовна не знала, что ответить дочери, которую в глубине души считала предательницей. Это ведь Марина увела у сестры молодого человека.
И ведь даже глазом не моргнула. Да и Максим тоже хорош. Конечно, как и любой другой матери, женщине очень хотелось верить в то, что Мила еще встретит свою судьбу.
Конечно, как и любой другой матери, женщине очень хотелось верить в то, что Мила еще встретит свою судьбу. Но если уж тут такая любовь, что она не представляет без Максима своей жизни и готова бороться за него до конца, что тут можно сделать? С другой стороны, ведь и Марина имеет полное право на счастье. И эта мысль тоже не давала Екатерине Леонидовне покоя.
Она буквально разрывалась между двумя дочерями. Марина обижалась на мать за то, что та встала на сторону сестры, а Мила, которая никак не могла выбросить из головы Максима и смириться с тем, что он ее бросил, выплескивала свои эмоции на мать. Сложившаяся ситуация была совершенно невыносимой и настолько сложной, что, казалось, из нее нет и не может быть никакого выхода.
В какую сторону не поверни, тупик, и конца и края всему этому не видно. Она очень хорошо понимала дочь, которая по приезду в больницу закатила страшный скандал. Марина понимала, что разговаривать с сестрой абсолютно бесполезно, но когда та пришла в себя и изъявила желание пообщаться с ней, не смогла отказать.
Раз уж решила, что пришло время расставить все точки над «и», значит, нужно действовать. Марина ничего другого, кроме упреков и обвинений от Милы не ждала, зато та призналась в том, что действительно хотела испортить ей свадьбу. «Да, это я подсыпала», — воскликнула Мила, когда Марина без лишних церемоний задала ей тот вопрос, на который хотела получить прямой ответ.
«А что мне оставалось делать? Молча мириться с тем, что ты увела у меня парня, вышла за него замуж и будешь жить с ним припеваючи? Как ты могла, Марин? За что? Ты же знала, как сильно я любила Максима, что я ждала от него предложения, которые он так тебе и не сделал», — перебила девушку-сестра. «Что, я должна была, по-твоему, бросить его? Отказаться от своего счастья? С какой такой стати, Мила? Пойми ты уже, наконец, насильно Мил не будешь. И если Максим выбрал меня, значит, у него были на то причины.
Значит, так карта легла, и ты не вправе вмешиваться в его выбор, как и в жизнь нашей семьи, поняла?» В сердцах Марина выбежала из палаты, громко хлопнув дверью. Нервы сдали. Она просто не выдержала всего этого.
Надоело. Да чертиков надоели. Обиднее всего была позиция матери, которая костьми была готова лечь ради счастья любимой Милочки, а на Марину и Елизавете Леонидовне было абсолютно наплевать.
Только со временем девушка поняла, что это не так. После того, как Милу выписали из больницы, Марина не общалась ни с сестрой, ни с матерью на протяжении полугода. Ей казалось, что она просто вычеркнула их из своей жизни.
Обида была уже не настолько острой. Марина даже почти не вспоминала о том, что произошло, да и как-то совершенно не до этого было. Семейная жизнь затянула.
Марина была так счастлива с Максимом, что все остальные проблемы просто вылетели из головы. И так продолжалось бы и дальше, если бы девушка не забеременела. Тогда-то и встал вопрос о том, чтобы все-таки пообщаться с матерью и сестрой.
Снова началось все вот это в духе «не по-людски» и все такое. Марина и сама не ожидала такого от Максима. Мы же, кажется, договорились, что больше никогда не будем поднимать эту тему.
Взбеленилась она. Или ты хочешь, чтобы они еще и мне беременные начали гадить? Максим, я тебя не понимаю. С чего вдруг им нужно сообщать о ребенке? Вот когда рожу, тогда и скажем.
Может быть, и то далеко не факт, что я захочу вообще с ними общаться. Столько времени без них живем, и так замечательно. Зачем все портить-то, или тебе твое прошлое все никак покоя не дает? Максим не знал ответа на этот вопрос, просто был уверен в том, что нужно позвонить и как-то постепенно наладить отношения с семьей.
Все-таки уже полгода прошло, за это время многое изменилось, да и воды утекло немало. Только вот Марина считала иначе, а Вера Павловна ее поддерживала. Она тоже считала, что невестке не стоит налаживать отношения с семьей.
«Вам это все не нужно, сынок», — причитала она. «Ну вот объясни мне, зачем? Какая муха тебя укусила? Какая шлея под хвост попала? Оставь ты всю эту историю. Живем без них и слава Богу, или у тебя снова проснулось чувство вины перед Милой за то, что ты ее бросил?» Отчасти мать как в воду глядела, но Максим никогда бы не решился в этом признаться, а Марина так и не позвонила бы матери, если бы Елизавета Леонидовна не связалась с ней сама, что стало для дочери полной неожиданностью.