Даже часто шутил по этому поводу. «Эх, зарыла-то свой талант в землю Даша. Могла бы стать первоклассным следователем».
До приезда Дарьи в детдом он успел передать нужную информацию директору Елене Сергеевне и обозначил цель ее визита. «Здравствуйте, Дарья Игоревна. Проходите, пожалуйста.
Я уже знаю, зачем вы пришли. Мне из полиции позвонили. Алексей Волков.
Сказал, что ваш друг». Дарью встретила женщина средних лет, приятной внешности и с очень доброй улыбкой, которая может растопить любое сердце. «Именно такие люди и должны работать в детдоме», подумала девушка.
А директор продолжил разговор. «Максим Резниченко вас интересует, правильно? Прошло уже почти 15 лет, как он покинул эти стены. Но мы много лет храним личные дела детей в архиве.
И дело Максима тоже сохранили». С этими словами Елена Сергеевна открыла увесистую, пожелтевшую от времени папку. «Да, непростой был мальчик.
Очень непростой», – многозначительно сказала она, перелистывая страницы. Отказник с самого рождения. Говорят, что даже только родившиеся дети все чувствуют.
Вот и Максим тоже чувствовал, что не нужен собственной маме. Едва достигнув двухлетнего возраста, он пытался подавить в себе ощущение ненужности и агрессии. Еще был маленький, а уже нападал на сверстников с кулаками, пытаясь подчинить их себе.
Сколько трудов положили воспитатели и психологи, а потом учителя, чтобы направить Максима в нужное русло. Но, к сожалению, значимых результатов это не принесло. Тяжело вздохнула директор.
«Елена Сергеевна, скажите, а Максим так до совершеннолетия и прожил в детдоме?» – спросила Даша. Она словно прочитала мысли женщины. «Как раз хотела вам об этом рассказать.
Нет, не все время был в детдоме. Максима забирали в приемные семьи. У мальчика была очень яркая, привлекательная внешность.
Вот, смотрите сами, есть фото. Она-то и цепляла будущих родителей. Но не случилось семьи.
Трижды его забирали и трижды возвращали. Психическое состояние мальчика после этого оставляло желать лучшего». Елена Сергеевна замолчала, словно восстанавливала в памяти прошедшие нерадостные события.
Раздосадовано качала головой, а потом сказала. «Я от Алексея узнала, что Максим сейчас в тюрьме, и уже во второй раз. Бедолага.
Повторяет несчастную судьбу своей матери. Она ведь тоже сидела в тюрьме, там его и родила. У нее еще такие красивые фамилия и имя были.
Любовь отрадная. А мальчику, видимо, фамилию отца дала, и тут же отказалась от него». «Когда Дарья услышала фамилию женщины, она замерла от ужаса и поняла, что сейчас потеряет до речи.
Любовь отрадная. Так звали ее маму. Неужели она, та самая зэчка в тюрьме, отказавшаяся от ребенка? Сердце не хотело в это верить.
Ее страшные мысли прервала Елена Сергеевна». «Дарья Игоревна, вам что ли плохо? Может воды? Наверное, я утомила вас своими рассказами? Нет-нет, нисколько. Скажите, а Максим носил на шее подвеску в виде летучей мыши? Вот таких подробностей не помню, к сожалению.
Может быть, нянечки или воспитатели запомнили? А я нет. Слишком много времени прошло с тех пор». «Дарья так расстроилась, что даже не заметила, как вышла из детдома и снова очутилась на автостанции.
Всю дорогу она мучительно думала. Если это правда, то почему же дедушка скрыл от нее? Думала, но ответа не находила. «Дашенька, где ты была? Проснулся, а тебя нет.
Я уже весь испереживался за тебя». Николай Иванович выбежал на улицу, увидев любимую внучку. «Дедушка, я просто не хотела тебя будить.
Записку оставила на столе. Ты ее не видел?» Николай Иванович заметил, что несмотря на улыбку на лице Даши, она чем-то взволнована или даже расстроена. Это беспокойство передалось и ему.
«Да видел, видел. Только не пойму, зачем ты ездила в город? Вроде не собиралась». Дарья пристально взглянула на деда и внезапно спросила.
«Дедушка, а почему ты не сказал мне, что мама сидела в тюрьме?» Николай Иванович совершенно не ожидал такого вопроса, от которого у него подкосились ноги. Он не смог скрыть от внучки, раздирающих душу эмоций. Чувствовал себя вором, который всю жизнь воровал, а на последнем воровстве из-за ерунды попался.
«Значит, все, что сказали в детдоме, правда. И та зэчка из тюрьмы, любовь отрадная, ее мать», поняла Даша, взглянув на испуганного деда. Ее сердце заколотилось как бешеное, и казалось, что сейчас выпрыгнет.
По обрывочным фразам деда, мама умерла, когда ей не исполнилось и двух лет, и она толком о ней ничего не знает. Дедушка почему-то не любит о маме рассказывать. Николай Иванович нашел в себе силы тихо спросить «Кто тебе сказал про тюрьму?» «Дедушка, ну какое это имеет значение «кто»? В детдоме сказали».
Еле сдерживаясь от внезапно нахлынувших эмоций, ответила Даша. Она не смогла больше юлить и скрывать о том, что узнала. Рассказала деду все на чистоту.
«Я не знал, что у Любы родился сын. Она об этом никогда не говорила. Если бы только узнал, обязательно взял бы к себе мальчика».
Дед смахнул горькую слезу со щеки. Ему даже в самом страшном сне не могло присниться, что этот отпетый бандит Резниченко доводится ему внуком. Николай Иванович, не дожидаясь больше расспросов Даши, решился сам рассказать личную трагедию, которую тщательно скрывал долгие годы.
«Мы с Тамарочкой не все время жили в поселке. Еще молодыми уехали в город. Думали денег подзаработаем, которых очень не хватало.
Мечта о больших деньгах так и не сбылась, но в городе все же остались. Тамара учительницей была и достигла больших высот в этом деле. Ее считали лучшим педагогом в городе.
Ну, а я слесарем работал. Тоже от начальства ни единого плохого слова не слышал, одни похвалы. А потом у нас случилось долгожданное большое счастье.