«Марина, хватит сидеть у зеркала!» — строго говорила мать Ольга, стоя у порога комнаты дочери. — «Лучше бы мне помогла, а не любовалась собой часами. Ты же видишь, я постоянно себя загружаю делами, которые никому, кроме меня, не нужны». «Да ладно тебе, мама, — лениво отмахнулась Марина, не отрывая взгляда от своего отражения. — Зато семью сохранила, дом сберегла. Чего ещё надо?»
Эти слова, произнесённые с ноткой сарказма, совершенно не трогали девушку. Она мечтала о совсем другой жизни — яркой, полной событий, а не о той серой рутине, что окружала её в этой забытой богом деревне. Здесь, среди покосившихся заборов и бесконечных огородов, её душа тосковала по чему-то большему, чего она пока не могла даже чётко себе представить.
Ольга, её мать, напротив, гордилась тем, что сумела выйти замуж и создать семью. Ей нравилось чувствовать себя хозяйкой в доме, заботиться о муже, обслуживать его, как того требовали деревенские традиции. По местным меркам она никогда не считалась красавицей — худощавая, с угловатыми чертами лица, без пышных форм, которые так ценились в селе. Её бабушка, строгая и прямолинейная женщина, не раз повторяла: «Оля, с твоей-то внешностью замуж не выйдешь.
Мужчинам нравятся женщины с формами, а ты плоская, как доска». Возможно, в городе её тонкая фигура и бледная кожа считались бы изящными, но здесь, в деревне, это было клеймом неудачницы. Ольга с детства переживала из-за своей внешности, боялась, что останется старой девой, что никто не обратит на неё внимания. Она с завистью смотрела на подруг, которые одна за другой выходили замуж, устраивали шумные свадьбы, а ей даже на свидание никто не приглашал. И если бы не Пётр, её жизнь, скорее всего, так и прошла бы в одиночестве.
Пётр был внебрачным сыном Анжелы — женщины с яркой, но неоднозначной репутацией. Анжела в молодости славилась своей красотой и ветреностью, меняла ухажёров, как перчатки, и мечтала о городской жизни. Её возвращение в деревню после неудачных попыток устроиться в городе стало для всех неожиданностью. Многие считали её угрозой для семейного спокойствия — слишком уж она любила привлекать внимание мужчин, даже женатых.
Поэтому в деревне её недолюбливали и старались держаться подальше. Анжела, в свою очередь, не скрывала презрения к Ольге, считая её серой и скучной. При невестке она открыто говорила сыну: «Зря ты женился на этой мышке. Ни ума, ни образования, ни о чём с ней поговорить». Ольга, конечно, обижалась, но старалась молчать, проглатывая колкости свекрови.
Пётр же на упрёки матери отвечал одно и то же: «Это моя личная жизнь, не смей вмешиваться». Однако Анжела не унималась, высмеивала в Ольге всё — от её скромной одежды до манеры говорить и даже её увлечений. Между женщинами росла неприязнь, переходящая в настоящую вражду. Постоянные ссоры изматывали Ольгу, и она не раз спрашивала мужа: «Петя, почему ты меня не защищаешь?»
«Ты взрослая женщина, сама за себя постоять должна, — отрезал он. — Не мужское это дело — в женские разборки лезть».
«Но я же твоя жена! Ты должен быть на моей стороне, а не думать только о себе!» — возмущалась она.