Они были строгого кроя, без украшений и вполне могли соответствовать любому строгому дресс-коду. Выбежав из подъезда, девушка чуть не упала прямо на пороге дома. Мокрая от растаявшего снега плитка сыграла с ней злую шутку.
Юля еле удержалась на ногах и, превозмогая боль в бедре, заковыляла к остановке. Нет, если все против меня, думала она, то, наверное, не стоит идти на собеседование. Все равно не возьмут, только время потеряю.
Утро не задалось с самого начала, одно к другому. Но потом она собралась с духом, понимая, что пожалеет, если не пойдет до конца. Нет, будь что будет, решила она про себя.
Раз вышла из дома, топай туда, куда собиралась изначально. Погода не внушала ни капли оптимизма. Вчерашний первый снег за ночь растаял, превратившись в мерзкую мокрую жижу, серую и неприятную на вид.
Было мрачно, уныло и сыро вокруг. Если бы не надежда на работу, она бы и носа из дома не высунула в такую погоду. Лежала бы под теплым пледом с кошкой-мурзилкой в обнимку.
Даже за хлебом не пошла бы, как-нибудь прожила бы и без него. Но мурзилку надо кормить, и скоро придется делиться с ней своей последней картошкой. Едят ли кошки картошку, Юля точно не знала.
Дойдя до остановки, она стала изучать расписание маршруток на табличке. Посмотрела на часы и обреченно вздохнула. Скорее всего, уже не успеет вовремя.
Повернулась к скамейке, чтобы присесть, и заметила старичка, который сидел там один. Он плакал. Вдруг он поднял на нее полные отчаяния глаза, по его морщинистым щекам текли слезы.
Юля испугалась за него. Вдруг с пожилым человеком случилось что-то страшное и непоправимое. Она подошла ближе.
— Дедушка, что с вами случилось? Когда он попытался заговорить, она поняла, что силы его совсем на исходе. Хоть он был тепло одет, по погоде, руки дрожали от холода. Видимо, просидел на скамейке долго и успел сильно озябнуть.
Сколько старикам нужно с их слабым кровообращением? Они и летом в тепло кутаются, чтобы не замерзнуть. Из головы Юли вылетело все, что касалось ее собственной жизни. Осталась одна тревожная мысль.
Если она не поможет этому человеку, он скоро умрет от переохлаждения прямо на этой скамейке. Она решительно взяла его за ледяную руку и сказала: — Пойдемте греться, нельзя вам тут оставаться.
Недалеко от остановки было кафе, куда она иногда заходила за вкусным кофе по дороге. Туда она и направилась вместе с дедушкой. Он не сопротивлялся, молчал, безропотно шел рядом, поддерживаемый девушкой.
В кафе было пусто и тихо. Погода не располагала даже к походу в магазин за необходимым, не то что к прогулке в кафе. Усадив старичка за столик в глубине зала, она села напротив него.
Попросила у официанта горячий чай с лимоном и пару бутербродов для дедушки, а себе заказала кофе с круассаном. Когда перед стариком поставили чайник с горячим чаем, он сразу приложил к нему холодные руки и облегченно вздохнул. Юля пила кофе и терпеливо ждала, пока ее спутник придет в себя и расскажет, что с ним приключилось.
Отогревшись чаем и поев бутерброды, дедушка сказал, что зовут его Евгением Петровичем и что он недавно живет в этом большом городе. Сын привез его сюда из маленького поселка. Я не хотел ехать сюда.
Говорил ему, что дома уж помру спокойно. А он ни в какую, не оставлю тебя в таком возрасте одного, и точка. Хороший у меня сын, заботливый, не бросает меня.
У старичка даже взгляд потеплел, когда он заговорил о сыне. Игорек мой, поздний ребенок у нас с женой. Единственный на свете.
Жена родила, когда ей было уже за сорок лет. Вырастили, выучили его. Хорошим человеком вырос наш сынок.
Только не захотел жить в поселке после школы ни дня. Уехал в город учиться и там остался навсегда. Звал нас со старухой к себе постоянно.
Но мы не хотели уезжать. Было какое-никакое хозяйство, как бросить родной дом, где всю жизнь прожили? Пока были вдвоем, Игорек терпел наши упрямые отказы.