Сергей жил в Одессе и держал мастерскую по ремонту старой мебели — дело, которое он обожал. Я работала в небольшом салоне в центре Киева, укладывала волосы, делала женщин красивее и слушала их житейские истории. Мы с Сергеем быстро нашли общий язык. Каждый вечер я ждала его сообщений, длинных и теплых, как письма из прошлого. Мы делились всем: он рассказывал, как в детстве мечтал стать моряком, я — как обожала уроки литературы. Однажды он написал:
— Я готовлю обалденные крылышки на гриле. Приглашу тебя как-нибудь, попробуешь.
— Это что, повод встретиться? — спросила я, чувствуя, как сердце заколотилось.
— Очень хочу этого, Лена. Завтра свободна? Заберу тебя после работы.
Встреча случилась в пятницу. Сергей приехал на стареньком «Форде», и мы катались по вечернему Киеву, вдоль Днепра, где фонари отражались в воде. Потом он вдруг взял мою руку, нежно сжал и поцеловал. Это было как ток по венам — тепло, сладко, давно забытое.
— Я не думал, что снова почувствую такое, — сказал он, глядя на меня с улыбкой.
Но тут зазвонил телефон. Жена. Попросила купить молоко и памперсы для Сони. Сергей вздохнул:
— Лен, мне пора. Давай в среду у тебя?
Я кивнула, хотя внутри всё сжалось. Сергей уехал, а я осталась с горьковатым послевкусием — его тепло ещё витало в воздухе, но реальность уже стучалась в дверь. В среду он пришёл ко мне с бутылкой красного вина и корзинкой свежих персиков. Мы пили, смеялись, готовили пасту с базиликом, и кухня наполнялась ароматами, как в итальянских фильмах. Потом он обнял меня у плиты, и мы забыли про ужин — страсть накрыла нас волной. Это было не просто физическое притяжение: с Сергеем я чувствовала себя живой, нужной, желанной.
Наши встречи стали ритуалом. Он приносил то цветы, то сыр, то домашние пироги, которые пекла его мама. Мы говорили обо всём: о том, как он однажды потерял кошелёк в трамвае, а я — как в юности сбегала на концерты «Океана Ельзи». Но каждый раз, когда он уходил, я проваливалась в пустоту. Он возвращался к семье, а я оставалась одна, сжимая телефон, где мигали его прощальные «скучаю».
— Ты мне как воздух, Лен, — говорил он, глядя в глаза. — Но семью я не брошу. Это мой долг.
Оксана, узнав про Сергея, только руками всплеснула:
— Да ты везучая! Такая страсть — это дар, а ты грузишься! Он женат, ну и что? Ты же не клятвы ему давала. Радуйся, что он тебя оживил. Видела бы ты себя: глаза сияют, даже походка другая!
— Я ревную, Ксан, — призналась я. — Думаю, как он там с женой, и сердце рвётся.
— Или бери его таким, какой есть, или гони. Но бросить такую любовь — глупость, Лен.