Ее взгляд выражал смесь удивления и раздражения, когда она посмотрела на мальчика босиком и с тяжелым дыханием, стоявшего рядом с ее столом. «Кто позволил этому мальчику сюда войти?» — спросил один из гостей с явным презрением. Охранник уже направлялся, чтобы вывести Малика, но тот продолжал говорить, с широко раскрытыми глазами и дрожащим голосом.
«Пожалуйста, мадам, я видел. Он что-то подсыпал в ваш бокал. Я клянусь, что видел это.
Не пейте, прошу вас». Тишина, последовавшая за этим, казалась осязаемой. Эвелин посмотрела на Малика, пытаясь понять, лжет ли он или бредит.
Охранник схватил мальчика за руку, но тот сопротивлялся, смотря прямо в глаза миллиардерши. «Я знаю, что никто мне не верит, потому что я просто бездомный мальчишка», — сказал он твердо, несмотря на страх. «Но я не мог промолчать.
Я видел, что он сделал». Эвелин, явно смущенная, поставила бокал обратно на стол. «Отпустите мальчика», — приказала она, в тоне не терпящим возражений.
Охранник колебался, но подчинился. Эвелин повернулась к Малику, скрестив руки. «Ну что ж, мальчик, ты говоришь, что что-то видел.
Кто это был?» Малик указал в сторону, куда исчез мужчина. Это был он. Тот высокий мужчина в сером костюме.
Он трогал ваш бокал, когда вы были отвлечены. Гости снова начали шептаться, и взгляды обратились туда, куда указывал мальчик. Но мужчина уже исчез.
Эвелин прищурилась, ее взгляд был подозрительным. Но в решительности Малика было что-то, что заставило ее не отвергать его слова. «Найдите этого человека и верните его сюда», — приказала она одному из охранников.
«А этот бокал немедленно отправьте на анализ». Атмосфера мероприятия резко изменилась. Беззаботность сменилась напряжением и подозрением.
Малик остался на месте, нервничая, но будучи твердо уверенным, что поступил правильно. Он знал, что сделал то, что должен был, даже если ему не поверят. Тем временем Эвелин молча смотрела на бокал, словно это была головоломка, которую ей нужно было разгадать.
И хотя ее выражение лица было сложно понять, Малик заметил, что впервые она смотрела на него как на кого-то, чье мнение заслуживало внимания. Эвелин смотрела на лицо Малика с такой интенсивностью, что мальчик чувствовал себя еще меньше, но он сохранял стойкость, даже несмотря на дрожащие руки. В это время охранник, которого она послала, вернулся в сад, отрицательно покачав головой.
«Мужчина уже ушел, мадам. Мы осмотрели весь периметр, но он исчез», — сообщил он, выглядя смущенным. Миллиардерша нахмурилась и снова обратила внимание на бокал, все еще стоящий на столе.
В ее голове эхом звучал взгляд решительного Малика. Что-то в этом мальчике, в том, как он рискнул всем, чтобы предупредить ее, казалось более настоящим, чем ей хотелось признать. «Немедленно вызовите эксперта», — сказала Эвелин тоном, который заставил всех вокруг замолчать.
«Я хочу, чтобы этот бокал был проверен прямо сейчас. И предупредите охрану на выходе, никто не должен покидать территорию, пока все не прояснится». Между гостями усилился ропот.
Некоторые смотрели на Малика с презрением, другие, казалось, колебались между скептицизмом и любопытством. Для многих он все еще был всего лишь уличным мальчишкой, который проник на мероприятие, но для других жесткие меры Эвелин и поведение самого Малика вызывали достаточно вопросов, чтобы никто не осмелился проигнорировать то, что он сказал. Через несколько минут химик, нанятый командой Эвелин, прибыл на место с портативным набором для анализа.
Он изучил бокал под пристальными взглядами всех присутствующих, пока тишина окутывала сад. Эвелин оставалась сидеть, ее серьезное выражение лица не менялось, ее глаза то и дело переходили с химика на Малика. Мальчик, в свою очередь, стоял рядом со столом, сжимая свою старую коробку с бутылками воды, словно это был его щит.
Он не отводил взгляд, хотя чувствовал на себе вес осуждения окружающих. Через несколько минут химик поднял глаза. Его выражение лица было смесью тревоги и шока.
«Миссис Монро», — начал он нерешительно, — «в напитке обнаружены следы токсичного вещества. Я не могу пока точно сказать, что это, без более детального анализа, но, этого точно не должно быть здесь». Его слова ударили, словно разрывная бомба.