По мере того, как Зинаида наблюдала за Соколовым, она собирала мозаику симптомов – неестественный оттенок кожи, смутный взгляд, периодические высыпания на кожу, которые потом исчезали, необычные анализы. Кроме того, она слышала некоторые разговоры родственников, в которых мелькало упоминание о том, что у его мамы в молодости была какая-то непонятная болезнь, кололи какие-то гормоны. Все это наталкивало Зинаиду на мысль об аутоиммунной природе заболевания.
Однако, когда она обмолвилась об этом доктору Серебрякову, в ответ услышала на смешке – «Зина, ты хоть понимаешь, что говорить? Аутоиммунный гепатит у мужика? Да еще в таком возрасте? Брось, иди лучше обработай перевязочный материал, не лезь в чужое дело». Она проглотила обиду и ушла, но решила не сдаваться. Через пару дней Соколову становилось все хуже.
Врачи назначили совещание, так как состояние пациента критическое. На него хотели позвать и Зинаиду под предлогом «принеси, подай», чтобы потом, возможно, всеми силами показать ей, что она никто, и публично поставить на место. Но они недооценили ее решимость выступить вслух.
Так она и вошла в ординаторскую, полную ученых мужей и дам, с громким стуком двери, сияющей решительностью во взгляде. И сказала Теу, о чем давно хотела сказать, пусть и резко, на грани дозволенного, но искренне и с болью в сердце. Зинаида не искала славы, она просто чувствовала, что не может смотреть, как человек умирает, из-за того, что доктора не учли важный факт.
С этого все и началось. После бурного начала в ординаторской воцарилось некоторое смятение, а затем началась самая настоящая дискуссия. Орлов и другие специалисты принялись обсуждать, насколько вероятна гипотеза аутоиммунного гепатита.
Некоторые согласились, что определенные анализы не укладываются в привычную схему. Кардиолог дополняла кардиологической симптоматикой, она говорила, у него есть системные проявления, на которые, возможно, тоже стоит обратить внимание. Гастроэнтеролог начал вспоминать редкие случаи, с которыми сталкивался в научной практике.
Серебряков, скрепя сердце, перестал глумиться и сказал, что, возможно, Зина что-то где-то подслушала, или ей приснилось, но нельзя отрицать, что ее идея не лишена смысла. Саму Зинаиду пригласили остаться на этом консилиуме. Ей было необычно сидеть с целой группой врачей за одним столом.
Она ощущала смешанные чувства, гордость за то, что ее, наконец, услышали, и смущение, ведь формально у нее нет врачебного статуса. Но Орлов оказался на удивление лояльным. Ему вдруг стало любопытно, насколько глубоко девушка разбирается в медицине.
Он задавал ей уточняющие вопросы, и она отвечала, приводила названия антител, объясняла, почему нужно проверить их уровень, упоминала о стероидной терапии, которая обычно входит в схему лечения аутоиммунного гепатита. То есть она не просто выдала гипотезу, а реально знала базу. Собравшись, они решили, что нужно срочно дообследовать банкира.
Сделать дополнительные тесты, оценить спектр аутоантител, возможно, провести биопсию печени. Орлов отметил, что времени мало, пациент на грани, и промедление может стоить ему жизни. Будем действовать немедленно, сказал Орлов.
Ясно одно, нужно исключить или подтвердить аутоиммунную природу. Если это действительно тот редкий случай, и мы применим стандартное лечение цирроза, мы можем упустить момент, а потом уже ничего нельзя будет сделать. Зинаида, он повернулся к ней, оставайтесь пока в отделении.
Если мы подтвердим ваш диагноз, то, возможно, вы окажетесь тем человеком, чьи знания спасли пациенту жизнь. Серебряков злобно покосился, но промолчал. Он был вынужден признать, что даже если он не верит до конца в эту теорию, рисковать пациентом нельзя.
Всем было не по себе, будто они получили важный урок. Не стоит судить человека по должности, и иногда стоит прислушиваться к тому, кто не обременен рутиной и может взглянуть на проблему свежим взглядом. Прошло несколько часов, и Зинаида не отходила от палаты Соколова.
Доктора провели срочное обследование, забрали анализы, договорились о скорейшем получении результатов. Соколову сделали несколько болезненных процедур, он стонал, но терпел. Жена банкира, вся на иголках, сидела в коридоре и прижимала к груди пакет документов, время от времени нервно заглядывая в палату.
Зинаида узнала, что эту жену зовут Анна, женщина лет 35, ухоженная, явно привыкшая к хорошей жизни. На лице у нее читались тревога и страх, что если мой муж умрет? При этом взгляд Анны был настороженным, словно она боялась, что кто-то из персонала узнает их семейные тайны. Она едва говорила, но часто порывалась задать вопросы, что с ним? Сможет ли он выкарабкаться? Почему нет улучшений? В какой-то момент Анна заметила, что Зинаида постоянно находится рядом с больным и помогает ему менять капельницы, поправляет подушки, разговаривает с ним теплым, участливым голосом.
И женщина удивленно спросила, простите, вы санитарка? Почему вы так, так уверенно говорите о том, что ему нужно? Зинаида смутилась, но собралась и спокойно ответила, я просто хочу ему помочь. И да, я работаю санитаркой, но кое-что понимаю в медицине, стараюсь быть полезной. Я вижу, что вы действительно старательная.
Скажите, тут голос Анны сорвался, она чуть не расплакалась, он выживет? Ведь нам говорили, что шансы небольшие, я не могу вам обещать, честно ответила Зинаида. Но мы делаем все, чтобы это произошло. Сейчас мы выясняем, что именно с ним не так.
Врачи рассматривают новую версию болезни, которая может иметь лечение. Я прошу вас просто верить в лучшее. Анна, кажется, немного успокоилась.
Она еще раз обвела Зинаиду взглядом. На девушке обычный синий санитарский халат, волосы собраны в хвост, на лице усталость от долгой смены, но в глазах тепло. Анна вдруг подумала, что простая санитарка проявляет больше участия, чем некоторые надменные врачи, которые ходят вокруг ее мужа, кивая на анализы и выписывая рецепты.
Спасибо вам, прошептала она и тихо отошла к окну, чтобы не мешать процедурам. Вскоре по отделению пронеслась новость, что это санитарка, которая всех так поразила, возможно, и спасет банкира. По коридорам ходили слухи, пересмешки, обсуждения, пересказы.
Кто-то из медсестер радовался за Зину и говорил, вот молодец, не боится высказать свое мнение. Кто-то завидовал, а что, теперь она будет самой умной? Нам тоже много что видно, только мы молчим. Были и те.
Кто насмехался, какое счастье, санитарка ставит диагноз «Ха-ха». Но во врачебных кругах установилось понимание, что Зинаиду стоит хотя бы выслушать. Ночью Соколову резко стало хуже.
У него поднялась температура, начались судороги, последовала череда неотложных манипуляций. Зинаида не спала ни на минуту, оставаясь рядом. Пока врачи бегали туда-сюда, она придерживала пациента за руку и старалась успокаивать.