Катя сидела на холодном тротуаре у края главной улицы. Ее старый пуховик, почти не защищающий от промозглого ветра, был весь в пятнах и дырках. Рядом лежал сложенный кусок картона, который она носила с собой повсюду, это было ее единственное укрытие. В другой руке она держала бумажный стаканчик, в который иногда прохожие бросали мелочь.
Но в этот вечер, стаканчик оставался почти пустым. Катя оглядывалась вокруг, наблюдая за потоком людей. Кто-то спешил домой после работы, кто-то гулял с детьми.
У всех был свой мир, свои заботы. Она понимала, что для них она просто часть улицы, что-то, что не хочется замечать. Ее босые ноги, натертые и огрубевшие, давно перестали чувствовать холод асфальта.
Она привыкла. Голод стал ее постоянным спутником. Последний раз она ела два дня назад, несколько сухарей, которые нашла у мусорного контейнера.
С тех пор в животе лишь пустота и боль. Катя знала, что должна попросить о помощи, но каждое слово давалось с трудом. Ее голос стал хриплым, от бесконечных попыток достучаться, до равнодушных сердец.
«Пожалуйста, хоть немного, я два дня ничего не ела», шептала она, но голос ее почти не слышали. Ежедневная борьба Кати за выживание была похожа на замкнутый круг. Утром она просыпалась на холодном бетонном полу, в каком-нибудь переулке, собирала свои немногочисленные вещи и отправлялась на улицы.
Она знала, где можно найти еду, но там всегда были такие же, как она. Конкуренция за выброшенные крошки иногда заканчивалась драками. Катя была одна.
Она уже не помнила, когда в последний раз кто-то говорил с ней по-доброму. Ее сердце наполнялось отчаянием. Но где-то глубоко внутри теплилась надежда.
Маленькая искорка. Может быть, завтра все изменится. Может кто-то заметит ее.
Может, однажды она сможет вернуться в теплый дом, где не надо будет просить, где не придется бояться. Собрав в себе силы, Катя поднялась с тротуара и шагнула навстречу потоку людей. Она вытянула вперед руку, сжимающую пластиковый стаканчик.
Ее взгляд был робким, но отчаянным. «Пожалуйста, помогите, хоть на хлеб», снова произнесла она, стараясь перекрыть шум толпы. Прохожие, одетые в теплое пальто и куртки, едва смотрели в ее сторону.