Иван Соколов провёл последние шестнадцать лет за рулём грузовика, колеся по извилистым и коварным дорогам, пролегавшим через всю Украину. За годы долгих поездок он повидал многое: рассветы над пустынными трассами, грозовые тучи, надвигавшиеся словно разгневанные боги, и случайных попутчиков, добиравшихся до цели автостопом. Самому ему не раз приходилось путешествовать на попутках, но ничто не могло подготовить его к тому, с чем он столкнулся той холодной зимней ночью.
Ветер выл, словно призрачный снаряд, ударяясь о борт его восемнадцатиколёсника, пока тот пробирался вперёд. Снег валил густо и быстро, укрывая асфальт скользким белым покрывалом. Иван крепче сжал руль, костяшки пальцев побелели от напряжения.
Ещё в начале карьеры он понял, что зимнее вождение требует полной сосредоточенности. Одна маленькая ошибка, одно мгновение невнимательности — и дорога могла забрать ещё одну жизнь.
Радио потрескивало от помех. Метеослужба предупреждала водителей держаться подальше от трасс, но для него было уже поздно. Он пробормотал, что смена затянулась, — задержка на последней остановке вынудила его ехать глубокой ночью, уставшего и мечтавшего поскорее вернуться домой. В пути он провёл почти восемнадцать часов, и тепло его скромной квартиры в Харькове никогда не казалось таким желанным.
За очередным поворотом на пустынном участке трассы неподалёку от Чернигова фары выхватили из темноты фигуру на обочине. Сначала он подумал, что это игра света и снега — может, упавшая ветка или брошенная куртка. Но, подъехав ближе, почувствовал, как желудок сжался. Это был человек.
Инстинктивно сбросив газ и включив аварийные огни, он остановил грузовик в нескольких метрах от фигуры. Накинув толстое зимнее пальто, Иван выбрался из кабины. Ботинки захрустели по свежему снегу, когда он приблизился. Перед ним лежала молодая женщина.
Она свернулась в позу эмбриона, её тело наполовину занесло снегом, и она не двигалась. Иван присел рядом на корточки, дыхание клубилось в морозном воздухе. Осторожно протянув руку, он смахнул снег с её лица.
Кожа девушки была ледяной, губы посинели. Длинные тёмные волосы разметались по снегу, а одежда — тонкое пальто и платье — совершенно не годилась для такой стужи. «Эй, слышишь меня?» — спросил он, мягко тряхнув её за плечо.
Пульс нащупывался слабо, но всё же был — она жива. Времени терять было нельзя. Переохлаждение уже началось, и если не поторопиться, она не выживет. Подхватив её на руки, он поразился, какая она лёгкая — почти невесомая, кожа да кости. Её голова лежала у него на груди, пока он нёс её к грузовику.
Забравшись в кабину, Иван включил обогреватель на полную мощность. Уложив девушку на пассажирское сиденье, он завёл двигатель. Схватив одеяло из багажного отсека, он укутал её дрожащее тело, затем достал термос, отвинтил крышку и поднёс к её губам.
«Давай, милая, глотни!» — уговаривал он, пытаясь влить в неё немного тёплого чая. Она слегка шевельнулась, ресницы дрогнули, но сознание не вернулось. Иван тихо выругался. Нужно было везти её в больницу, и срочно.