Уже два года, живя самостоятельно, она не забывала звонить своей наставнице и навещать её в небольшом уютном доме на краю города. Валентина всегда встречала её с радостью, угощала чаем с пирогами, а её дети, уже взрослые, приглашали Анну на семейные праздники — Новый год, Пасху, дни рождения, — чтобы сирота не чувствовала себя одинокой.
Найти работу оказалось непросто. Даже самые тяжёлые и грязные вакансии требовали опыта или образования, которого у Анны не было. В отделах кадров на неё смотрели свысока, скептически оглядывая её худенькую фигуру и скромную одежду, будто она не могла справиться ни с чем. Она проходила изнурительные стажировки — мыла полы, носила коробки, стояла за прилавком, — но денег за это не платили, а в конце всё равно отказывали.
Анна не сдавалась: ходила по конторам, предлагала себя, уверяла, что будет стараться, что станет лучшим работником. Но работодатели морщились, качали головами, и она уходила ни с чем. Наконец, ей повезло устроиться оператором на заправку. Ей выдали синий рабочий комбинезон, провели короткую стажировку и сразу приняли — людей не хватало, брали всех, кто готов был терпеть смены по 12 часов и запах бензина.
Работа оказалась не из лёгких, но Анна радовалась стабильности. Только одно её смущало — поведение начальника, Даниила Валерьевича. Он владел сетью заправок и слыл любителем хорошеньких девушек. Жена и двое детей не мешали ему пускаться в мимолётные романы. Анна, с её светлыми волосами и большими серыми глазами, сразу попала под его прицел. Она ловила его похотливые взгляды, от которых ей становилось не по себе. Иногда он подходил слишком близко, касался её волос, талии или бедра. «Вы что делаете?» — шарахалась она, а Даниил лишь ухмылялся, в его глазах не было ни тени стыда. «Чего ты так пугаешься?
Это естественно, между мужчиной и женщиной всегда есть притяжение», — говорил он с ленцой. Анна вспыхивала: «Вы мне неинтересны! Если вы взяли меня на работу ради этого, я уволюсь». Он поднимал руки, будто сдаваясь: «Да что ты? Я просто говорю, что у тебя есть шанс на повышение. Скажи только слово, я всё устрою». Подмигнув, он уходил, оставляя её с чувством гадливости.
С коллективом тоже не ладилось. Анна старалась влиться, подхватывала шутки, улыбалась, но её не принимали. Кроме неё на заправке работали две девушки — Светлана и Ольга, обе старше и опытнее. Они трудились здесь годами, освоили всё до автоматизма: заправляли машины, считали деньги, болтали с клиентами. То, что для Анны было сложным и выматывающим, для них — раз плюнуть. Света и Оля чувствовали себя настолько уверенно, что за спиной у начальства проворачивали махинации.
Они недоливали бензин клиентам — чуть-чуть, незаметно, но каждую смену. К вечеру у них набегала приличная сумма наличными, которую они делили между собой. Анна видела это, но присоединяться не хотела. Её честность казалась ей единственным, что она могла сохранить после всего пережитого. К коллегам она стала относиться с недоверием, держалась отстранённо.
«Дурочка ты, Анька, — посмеивались Света с Олей. — Кому нужна твоя честность? Клиенты не обеднеют, а тебе лишняя копейка. Не бери в голову, бери пример с нас». Анна качала головой: «Не могу я так. Потом себя за это возненавижу». «Пашешь, как лошадь, а спасибо тебе никто не скажет, — подначивала Ольга. — Только Даниил всегда готов помочь, если попросишь». Она хихикнула, но Анна пропускала их слова мимо ушей. Она работала честно, жила на свою зарплату, хоть и скромную, и не искала лёгких путей.