У кого-то был горячий темперамент и вспыльчивость, но даже после громких криков такая женщина подходила и помогала всем, чем только могла. Здесь они держались друг за друга, потому что иначе было не выжить. Света закрыла глаза и мгновенно провалилась в глубокий сон.
Утро наступило совсем внезапно. Она проснулась и едва дождалась момента, чтобы пройти по темному коридору в последний раз. И вот ей вручают одежду, личные вещи, в кармане лежат деньги.
Она сыта. Знакомый охранник провожает ее, желает удачи и советует больше не возвращаться в тюрьму. Света с улыбкой кивает и переступает через массивные железные ворота.
За ней закрывается дверь, охранник разворачивается и уходит. В этот миг ее охватывает страх, ноги становятся ватными. «Боже мой, я ведь теперь совсем одна», — шепчет она про себя.
Света прерывисто вздохнула и направилась к автостанции. Она знала этот украинский город, путь был неблизким, но она решила пройтись пешком. Хотелось вдоволь надышаться свежим воздухом свободы.
Нужно было осознать все, что произошло. Пока шло заключение, Светлана Истомина только и делала, что мечтала о выходе, но теперь растерялась. Мать ее, к сожалению, умерла, как только Свету посадили.
Она была морально готова к этому. Мама давно и тяжело болела. Денег на лечение не хватало никогда.
Хотя онкологию можно лечить даже в самых дорогих клиниках, это коварное заболевание не щадит никого. Врачи давно вынесли свой суровый приговор. Областной онкодиспансер сделал все возможное, провел процедуры.
Может, она и протянула бы чуть дольше, но до этого дня дожить все равно не смогла бы. Возвращаться домой было больно и страшно. Дом матери теперь стоял пустым, одиноким.
Ох, только бы добраться до него. Серое октябрьское небо осыпало землю то мокрым снегом, то холодным дождем. Погода была промозглой.
Света добралась до автостанции, отстояла очередь за билетом на автобус. Растерявшись, она с трудом нашла в вещах свой паспорт. Недовольная девушка за кассой выдала ей билет, и Света подошла к автобусу.
Ждать пришлось недолго. Вскоре объявили посадку, и она забралась внутрь, стремясь поскорее согреться. Вместе с ней вошло еще несколько пассажиров.
Потом автобус двинулся к другой точке — в центр города. Там сели все, кто хотел ехать этим маршрутом. Водитель всегда брал больше людей, чем положено по правилам.
Света устроилась у окна, недалеко от кондуктора, который громко требовал от вошедших покупать билеты. Один пожилой мужчина лет шестидесяти дрожал от холода. Он явно промок под дождем.
На улице лил ледяной осенний дождь. «Ваш билетик», — сухо бросил кондуктор. «Я не купил. Сейчас заплачу», — ответил дрожащим голосом старик.
Он долго шарил по карманам. Кондуктор, будучи лет на двадцать моложе, не стеснялся его подгонять. Света отвернулась к окну, ей было неловко видеть, как взрослый мужчина так грубо обращается с пожилым человеком.
Ей подумалось, что женщины из ее колонии, увидев это, мигом бы устроили кондуктору урок вежливости, проучив его ногами за такое поведение. Они были строгими, но всегда справедливыми. Света многому у них научилась.
Именно они поддержали ее в тот тяжелый момент, когда пришла весть о смерти матери. Света гнала эти воспоминания прочь, не желая снова погружаться в боль. На следующей остановке вошли новые пассажиры, и кондуктор отвлекся на них.
Света украдкой взглянула на старика. Он вывернул карманы и обнаружил дыру. По его лицу было видно, что деньги на дорогу потерялись. «Наверное, там была вся его пенсия, бедняга», — мелькнуло у нее в голове.
«Плати, или выходи!» — рявкнул злобный кондуктор. Света не хотела вмешиваться, но выбора не осталось. Услышав, как он перешел на «ты» с пожилым человеком, она встала и подошла к мужчине.