Анне было всего 20 лет, а за плечами у неё уже лежал тяжёлый груз пережитых трудностей и болезненных воспоминаний, которые она предпочитала держать глубоко в себе. Совсем недавно девушка устроилась оператором на заправку — скромное место, где она могла начать самостоятельную жизнь. Анна выросла в детском доме, и о том времени вспоминала неохотно, с какой-то внутренней дрожью. Друзей у неё почти не было: в детском коллективе царила не дружба, а жестокая конкуренция, где каждый стремился доказать своё превосходство, а слабых просто отталкивали в сторону.
Но Анна не всегда была сиротой. До шести лет у неё была мама — тёплая, ласковая женщина с усталыми глазами, которая старалась дать дочке всё, что могла. После её смерти девочка осталась с отчимом, пьющим мужчиной с тяжёлой рукой. Он почти никогда не бывал трезвым, раздражался от малейшего шума — скрип половицы или детский смех могли вывести его из себя. Тогда он срывался на Анну, колотил её, не жалея сил.
После ухода жены он совсем опустился: потерял работу, перестал следить за домом и ребёнком. Денег едва хватало на бутылку, а о том, чтобы накормить девочку, он даже не думал. Анна часто сидела голодной, в холодной комнате, где ветер гулял сквозь щели в окнах.
К счастью, соседи заметили, как отчим обращается с падчерицей. Они не раз слышали её плач сквозь тонкие стены, видели, как девочка, бледная и худая, бродит во дворе в поисках еды. Однажды, не выдержав, они вызвали работников соцзащиты. Те приехали быстро, осмотрели квартиру — повсюду грязь, пустые бутылки, вонь перегара.
Отчим, пьяный в стельку, не мог связать двух слов в своё оправдание. Анну забрали в тот же день. Её состояние — истощение, синяки на теле, спутанные волосы — говорило само за себя. Вскоре девочку поместили в детский дом, а отчима жизнь позже наказала сама: он угорел в пожаре, заснув с непотушенной сигаретой в обшарпанной квартире, которую сам же и спалил.
Детский дом стал для Анны спасением. Там было тепло, кормили три раза в день, педагоги следили за порядком. Это было куда лучше, чем жизнь с отчимом, где каждый день мог закончиться побоями. После выпуска из детдома Анна получила от государства маленькую квартирку — старую, с потёртым линолеумом, скрипящими дверями и облупившейся краской на стенах.
Соседи, пожилые и подозрительные, косились на неё с опаской. Они шептались, что сирота, да ещё такая молодая, наверняка неблагополучная, заведёт в дом подозрительных личностей. Анна чувствовала их взгляды, но старалась не обращать внимания, обустраивая своё скромное жильё.
Единственным человеком, который ей помог, была Валентина Николаевна — воспитательница из детского дома. Женщина с добрым сердцем и тёплой улыбкой, сама многодетная мать, относилась к воспитанникам как к родным. Кроткая и милая Анна сразу ей приглянулась, и между ними завязалась дружба. Валентина Николаевна помогла девушке с документами на квартиру, поддерживала её советами, а Анна, в свою очередь, тянулась к ней, как к матери, которой у неё никогда по-настоящему не было.